– Нет, – я покачала головой, отбирая записку. – Это не то, что я хотела сказать. Отдай.
– Прекрати, Тео. Ты хотела сказать, что любишь ее, и что готова на все, ради спасения семьи. Не нужно больше слов. Разве не так?
Нужные слова находились с таким трудом, что я замерла, надеясь подобрать то, что подходило к нашей ситуации. Мама должна была прочитать то, что обнадежит ее, поверить в важность происходящего. Я отложила старую записку и взяла чистый лист, готовая вновь испытать судьбу. Когда-нибудь слова должны были сложиться в нужные предложения, а они – в связный рассказ. Мне так многое нужно было сказать, что белая бумага казалась просто жалким клочком, который не мог передать всех чувств, переполнявших меня.
– Я не знаю, что написать, – наконец пришлось признать мне, когда лист остался столь же девственно чистым, как и в начале. – Как можно сократить все до пары фраз. Черт, Эдриан, да я их просто бросила, оставив на произвол судьбы. Как такое можно простить?
Парень только усмехнулся, видя мою растерянность.
– Не бери в голову. Ты все скажешь ей при встрече, а сейчас она будет рада любой весточки от тебя. Поверь, той пары строк вполне достаточно.
Я обернулась, успев заметить, как он аккуратно складывает мою записку пополам и прячет в карман брюк. Он уже натянул на себя чистую черную футболку, слегка зачесал назад волосы, вернув себе этим образ неотразимого вампира. А совсем недавно этот парень хладнокровно расправился с кучкой стражей. Но не мне читать ему на данный счет нравоучения.
– Ложись, а я скоро вернусь. До рассвета не так уж далеко.
Комната казалась пустой и безликой. Я поднялась из-за стола, осматривая каждый ее уголок. Из стены над столом торчал кабель подключения к Интернету.
– Черт, здесь есть сеть? Я плохо думала об этой гостинице. – Не удивительно, но Интернет-зависимость, подхваченная еще во времена безбашенной юности, вновь дала о себе знать. Сколько же писем сейчас томилось в моем почтовом ящике? На социальных сетях?
– Даже и не думай, – строго предостерег меня Эдриан, смерив практически учительским взглядом. – Нам не поможет, если ты начнешь продолжать свой блог и выкладывать новые фотографии, чтобы впечатлить друзей.
– Вампирский юмор это нечто особенное, – съязвила я, толкая его в бок локтем. – Ну, прочитать почту-то, ты мне не можешь запретить? Так ведь?
Казалось, он задумался, просчитывая в голове все возможные варианты развития событий. Но то, как нахмурились его брови, совсем мне не понравилось.
– Тео, – голос звучал так мягко, словно колыбельная, пытаясь убедить в разумности произнесенных слов, – эти стационарные доступы так опасны. Ты же знаешь, что вычислить ай-пи не оставит никакого труда.
– Да, ладно те, – почти захныкала я. – Кто будет проверять почту мертвой девчонки? Может, ящик взломали. Только почту, обещаю. Загрузить и разъединиться. Не думай, что я устрою массовую рассылку своим друзьям.
– Ладно, попробую что-нибудь придумать, – нехотя сдался парень. – А теперь все равно ложись спать.
– Я без тебя не засну, – искренне призналась я, подходя к нему и обнимая за талию, чувствуя щекой твердые мышцы. – Может, ты никуда не пойдешь?
Эдриан мягко отстранил меня и, поцеловав в макушку, отошел в сторону. Он накинул на плечи черный тренч по колено и наконец обернулся ко мне.
– Я быстро. Постарайся все же заснуть. Как только взойдет солнце, у нас будет очень много дел. Закрой дверь на щеколду.
– А как ты…
– Щеколды вампирам не помеха.
Он ушел, и мне оставалось лишь смотреть на закрывшуюся дверь. Я задернула щеколду, хоть и мало понимая, чем она сдержит наших врагов. А воры и насильники на их фоне были лишь расшалившимися детишками.
Кровать приятно прогнулась под моим весом, слегка пружиня. Я всегда любила ночь – ее показную пустоту – но сейчас многое бы отдала, чтобы увидеть обычную человеческую суету, понять, что город до сих пор жив, а не сдался во власть темноты. За окна иногда шуршали по асфальту проезжавшие мимо машины, с грохотом перекатывались пустые алюминиевые банки, но улицы были пусты. Люди научились прятаться в своих убежищах, и я даже не хотела знать, что происходило с припозднившимися прохожими.
Сон, конечно же, не шел, хотя мои силы и были на исходе. Чтобы скоротать время до прихода Эдриана, я налила себе полную ванну горячей воды, щедро добавив в нее пену, предусмотрительно оставленную персоналом. Дурманящий жар расслаблял. Мое тело словно парило в облаках. Не хватало только лепестков роз и свечей. И… моего вампира.
Мое дыхание замедлилось, и я уже не могла сопротивляться сну, захватившему меня в свои тягучие липкие объятья. Всего на секунду закрыв глаза, мне пришлось смириться с проигрышем. Непроницаемая мгла кружила перед глазами, превращаясь в бесконечную воронку, в которую я падала все быстрее и быстрее. Миг и окружающий мир исчез.
Мне не удавалось выплыть на поверхность. Тело сковало по рукам и ногам. Я пыталась бороться, но чувствовала себя совершенно беспомощной. Сон был тревожным, практически болезненным, пронзая мое сознание, словно раскаленными иглами. Перед глазами все быстрее возникали непонятные картинки, обрывки, никак не соединяющиеся в единую линию.
Я видела темную комнату, освещенную лишь парой настольных ламп. Обзор зрения был почему-то ограничен, и мне приходилось довольствоваться только видом паркетного пола в светло-коричневых тонах. Еще несколько шагов и картинка изменилась. Кругом кружились тени, мечась из одного угла комнаты в другой. Дальше я увидела кровь – густые бордовые капли тяжело падали вниз, собираясь в тонкий ручеек. Белые простыни, ярко-алое пятно, расцветающее на них каким-то экзотическим цветком.
Тишина. Впереди стоит Эдриан. Его плечи немного опущены, мышцы подрагивают. Я наконец обретаю способность двигаться, став частью сна, а не только сторонней наблюдательницей. Парень не оглядывается, совершенно меня игнорируя. Шаги даются с трудом. С моим приближением вампир съеживается, почти сгибаясь пополам. Я замираю, почувствовав на языке горький привкус страха.
– Эдриан? – Мой голос вдруг стал совершенно чужим. Парень не отвечает, но его дрожь превращается практически в конвульсии.
Нас разделяет полметра, но я не готова преодолеть это расстояние. Что-то держит меня.
– Эдриан?
Он разводит руки чуть в сторону, и мой взгляд скользит к его ладоням. Они красные и это не краска. Маленькие капли соскальзывают с его длинных пальцев. Парень резко оборачивается и мне хочется бежать. В его лице нет ничего родного. Только нечеловеческий голод и чистая слепая ярость. Он рычит, показывая кончики жемчужно-белых клыков. Я не могу пошевелиться, неожиданно обнаруживая, что лежу на широкой кровати, а Эдриан нависает надо мной. Мой крик застревает в горле. Вампир наклоняется ко мне и я чувствую боль укуса. Сердце бьется так часто, что готово разорваться, душа кричит в агонии, тело пылает.
– Тео.