Король лучезарно улыбнулся толпе.
– Моим новым помощником станет... сэр Мерзавиус!
Луч прожектора выхватил сэра Мерзавиуса из публики. Заносчивый рыцарь поднялся на сцену. Толпа осыпала его вихрями конфетти. Папарацци защелкали фотоаппаратами, замелькали вспышки, и от их отражений в сверкающих доспехах сэра Мерзавиуса сэр Мастеровитт чуть не ослеп.
Но всё же он видел, как сэр Мерзавиус низко поклонился королю.
Видел, как сэр Мерзавиус нежно взял за руку прекрасную принцессу.
Видел, как сэр Мерзавиус машет толпе и купается в аплодисментах, которые на самом деле должны были предназначаться ему, сэру Мастеровитту.
Бедный сэр Мастеровитт был вне себя от горя. Он спрятался в громадный ботинок и заболел ветрянкой. Потом он упал в ров, и там его сожрали крокодилы».
Скитер посмотрел на ребят:
– Конец.
– Конец? – Патрик разинул рот. – Так не бывает!
– Почему? – спросил Скитер.
Патрик скрестил руки на груди и посмотрел на бестолкового дядю:
– Потому что сказки кончаются хорошо.
– Но в настоящей жизни, друзья мои, счастливых концов не бывает, – сообщил им Скитер. – И чем скорее вы узнаете это, тем лучше.
– Это нечестно! – закричала Бобби.
Скитер вздрогнул. С каких это пор Бобби научилась кричать? Она вообще редко раскрывала рот.
– Неужели сэру Мастеровитту даже не дадут попробовать? – робко спросила Бобби.
– Что попробовать?
– Побыть королевским помощником. Если сэр Мастеровитт и вправду лучше сэра Мерзавиуса, – с жаром заявила Бобби, – то король должен дать ему возможность это доказать.
«Да уж конечно, должен, – подумал Скитер. – И мне тоже».
Скитер никак не мог повлиять на решение мистера Ноттингема. Но он легко мог повлиять на судьбу сэра Мастеровитта.
Какой смысл быть сказочником, если ты не можешь рассказать историю, которой от тебя ждут?
– Ладно, оставим всю эту чушь о ботинке и крокодилах, – торопливо добавил Скитер. – На самом деле король сказал...
«Хорошенько подумав, я решил, что в моём королевстве есть ещё один достойный рыцарь, и я решил: пусть он тоже попытает счастья. Каждый человек должен иметь возможность проявить себя, тем более человек такой работящий и незаменимый, как... сэр Мастеровитт!
Сэр Мастеровитт поднялся на сцену, и толпа словно потеряла голову!
Все радовались, кто как мог. Братец Фред пинками прогнал кусачего гоблина. Русалка Джиллиан била хвостом, как дельфин. А Типпи и Топпи сплясали ирландскую джигу!
И потом...»
– Пошёл дождь из жвачки, – зевнул Патрик. – Конец.
– Дождь из разноцветных шариков? – Такого Скитер не слыхивал ни в одной сказке.
– А почему бы и нет? – спросил Патрик. – Это же сказка на ночь. В ней всё может быть.
Скитер выдавил улыбку.
– В сказке – да. Но в настоящей жизни так не бывает. Поверьте, я и сам об этом жалею.
Скитер выключил свет. Постоял немного в дверях, прислушиваясь к ровному дыханию уснувших детей. Как всё было легко в детстве, подумал он. Ты веришь в волшебство и в счастливый конец. Веришь, что жизнь устроена справедливо.
Потом ты взрослеешь.
Глава шестая
Наутро Скитера вызвал к себе мистер Ноттингем. У большого босса случилось несчастье: сломался телевизор.
Скитер поднялся на лифте на верхний этаж, где располагались президентские апартаменты. Под них был отведен самый лучший номер и отеле, оснащённый джакузи, плоским телевизором во всю стену (сломанным) и тремя роялями. Скитеру ни разу не доводилось там бывать. Он вошёл в дверь – и очутился в полной темноте.
Свет был погашен, по углам сгустились тени, и мистер Ноттингем тоже казался всего лишь тенистым силуэтом, лежащим на диване.
– Бронсон, – раздался во мраке его голос. – Телевизор не включается.
– Сейчас мы ему устроим проверку. – Скитер не сдвинулся с места. – Ох... Где он?
– Вон там, – сказал мистер Ноттингем. Скитер попытался идти на голос. – В помещении я всегда стараюсь заниматься личными делами в темноте. Вам известно, что на ярком свету микробы размножаются на восемьдесят процентов быстрее?
– Нет, я... – Скитер наткнулся на что-то твёрдое и острое. – Ай!
Мистер Ноттингем хихикнул:
– Осторожнее, тут у меня стойка для зонтиков.
Но было уже поздно.
Вытянув руки перед собой, Скитер, как зомби, вслепую брёл по комнате. Наконец его руки сомкнулись на краю телевизора. Он достал инструменты, надеясь, что не привинтит по случайности свою руку к стене.