— Привет, — равнодушно сказала та и отвернулась.
— Привет, — пролепетал Чайный Пакетик, дивясь такому негостеприимству. — Мы с Вами, что же, в одном отряде, получается?
— Это в каком таком отряде? — подозрительно спросила Чайная Ложечка.
— В отряде… в отряде путешественников! — с энтузиазмом воскликнул Чайный Пакетик.
— Я не собираюсь в путешествие, — опять равнодушно произнесла Чайная Ложечка.
— А что же Вы собираетесь делать? — изумился Чайный Пакетик.
Чайная Ложечка, обернувшись, взглянула на него как на сумасшедшего и сказала:
— Я собираюсь размешать сахар в чае и вылезти отсюда на сушу.
И чем скорее, тем лучше.
— А как же… как же всё увлекательное? — оторопел Чайный Пакетик.
— Здесь ничего увлекательного никогда не будет, — изрекла Чайная Ложечка. — Стакан чая — вообще не то место, где бывает увлекательно!
— Это как посмотреть… — робко возразил Чайный Пакетик.
— Да как бы ни посмотреть! — отрезала Чайная Ложечка, словно она не ложка, а ножик.
На сей раз Чайный Пакетик промолчал, но про себя упрямо подумал: «Каждого из нас ожидает Увлекательное Путешествие — иначе и на свет родиться не стоило!»
Тут на него свалился кто‑то скользкий и холодный — и сердце у Чайного Пакетика тревожно забилось: начинается!.. Впрочем, это оказался всего‑навсего Кружочек Лимона. Он разместился на Чайном Пакетике, как на подушке, и блаженно сказал:
— Ну, вот мы и приземлились ненадолго.
По‑видимому, он имел в виду не только себя, раз сказал «мы», но у Чайного Пакетика не было желания вступать с ним в разговор — потому он промолчал. И правильно сделал, потому что в ту же минуту сверху посыпались белые крупинки. «Начинается!» — опять подумал Чайный Пакетик, затаив дыхание… но это был только Сахарный Песок, который упал на Кружочек Лимона и мгновенно начал таять.
Чайная Ложечка вздохнула и с нетерпением взглянула наверх: ей хотелось как можно скорее размешать тут всё это… и с гордостью удалиться.
И вот сверху полилась горячая вода! Теперь уж сомнений не было: Увлекательное Путешествие начиналось… Кружочек Лимона тут же начал задыхаться под водой и всплыл наверх как ошпаренный, а Чайный Пакетик принялся плавать в разные стороны: то‑то было здорово! Сначала вода вокруг него была совсем прозрачной, потом сделалась бледно‑жёлтой, потом золотой, янтарной… и наконец превратилась в совсем тёмную — словно в стакане чая настала ночь. А сразу вслед за ночью налетела буря! Чайная Ложечка заметалась в разные стороны, Кружочек Лимона стал выписывать по поверхности замысловатые круги, а Чайный Пакетик радовался стольким событиям сразу — и особенно этой Буре‑в‑Стакане‑Воды: какое же может быть настоящее Увлекательное Путешествие без бури!
Тут кто‑то наверху взялся за ниточку — и Чайный Пакетик начал медленно подниматься наверх… Ох, сколько интересного наблюдал он по пути! Диковинные растения преграждали ему путь, причудливые кораллы то тут, то там принимали его в свои объятия, страшные рыбы и немыслимые подводные существа сновали в разные стороны, тёплые и холодные потоки сменяли друг друга… А ближе к поверхности буря стала ещё заметнее: куда хватало глаз — высились огромные волны, и было видно, как суда отчаянно борются с ними, чтобы не дать похоронить себя под штормящей поверхностью. Парусники носились над волнами — и солёный ветер трепал их шёлковые паруса…
Наконец Чайный Пакетик вынули из стакана целиком и опустили на маленькое блюдечко.
— Спасибо! — взволнованно сказал он, сам не зная кому. — Спасибо за такое Увлекательное Путешествие…
— Путешествие? — переспросили его.
Рядом с ним на блюдце лежала та же самая Чайная Ложечка: она только что вернулась на сушу и теперь сохла.
И тогда Чайный Пакетик принялся рассказывать ей обо всём, что видел по пути. Чайная Ложечка слушала с терпеливой усмешкой. А когда он закончил, сказала:
— Кстати, насчет бури… Её, вообще‑то говоря, сделала я— Вы ведь в курсе? Мы, ложки, частенько делаем бури, когда приходится что‑нибудь размешивать! А всё Ваше Увлекательное Путешествие — это только фантазии, дорогой Вы мой… Не было ничего такого у Вас на пути. Это просто чаепитие, а чаепитие — занятие обычное…
Сказав так, она внимательно посмотрела на Чайный Пакетик и поняла, что тот, все ещё носясь в воображении своем по океанским просторам, не слышал её слов…
И хорошо, что не слышал!
Потому что каждый из нас волен распорядиться своей жизнью так, как захочет. Можно считать, что твоя жизнь — Увлекательное Путешествие, а можно — что чаепитие… занятие обычное. Это ведь как посмотреть…
— Да как бы ни посмотреть! — снова отрезает Чайная Ложечка, словно она не ложка, а ножик.
И отворачивается от нас всех. И медленно сохнет.
КИТАЙСКИЙ БОЛВАНЧИК
Теперь‑то уже таких китайских болванчиков редко где встретишь — это раньше они почти в каждом доме были. Фарфоровые фигурки с согласно покачивающимися от любого дуновения головами. Сидели себе кто на комоде, кто в буфете, кто на ночном столике, молчали да кивали, что бы ни случилось:
— Да, да, да… Так оно и есть.
А один Китайский Болванчик сидел на книжной полке. Полка ломилась от книг, и наш Китайский Болванчик был готов к тому, что она, того и гляди, переломится‑таки пополам. Поставят на неё какую‑нибудь новую книгу и — прощай, жизнь! Но делать нечего: жизни всегда угрожают книги, это‑то уж Китайский Болванчик хорошо понимал. Только книги он всё равно любил больше жизни… А если так и так погибать, то уж лучше под грудой книг.
Ночами Китайский Болванчик приучился слушать разговоры, которые книги вели между собой. В разговорах таких Китайский Болванчик никогда не участвовал: они и вообще‑то не для болванчиков. Он только слушал и соглашался:
— Да, да, да… Так оно и есть.
Между тем сами книги отнюдь не всегда были согласны друг с другом. Ух, какие жаркие велись тут споры подчас! Какие страсти кипели! Какие дерзкие обвинения бросали в лицо друг другу!
— Да Вы, голубушка, устарели на сто пятьдесят лет… Никто уже давно и не думает, будто Земля плоская, — Земля круглая и стоит на трёх китах!
— Да, да, да… Так оно и есть.
— И ни на каких не на трёх китах! Земля покоится на огромной черепахе!
— Да, да, да… Так оно и есть.
— Вы просто полоумные обе! Все в мире давно согласились с тем, что Земля — это небесное тело, вращающееся вокруг Солнца…
— Да, да, да… Так оно и есть.
— Земля держится на любви, вот что я вам скажу!
— Да, да, да… Так оно и есть.
Китайский Болванчик исправно кивал — и, стало быть, по крайней мере, один союзник у каждого из споривших в распоряжении всегда имелся. А это значило, что никто из них не был совсем одинок в мире — даже тот, кто считал, что Земля стоит на трёх китах. Даже тот, кто считал, что Земля покоится на огромной черепахе. Даже тот, кто считал, что Земля держится на любви… Со всеми Китайский Болванчик соглашался целиком и полностью и каждого понимал. И все они для него были правы.
— Как Вы думаете, он дурак или у него просто вообще нет своего мнения? — спросила однажды Толстенная Энциклопедия у Многотомного Словаря.
— Это одно и то же, — в задумчивости пошелестев страницами, ответил Многотомный Словарь. — Дурак — это как раз тот, кто не имеет своего мнения и только и делает, что присоединяется к чужим!
— А по‑моему, он вовсе не дурак, — вмешалась Тоненькая Брошюра. — По‑моему, он спит всё время — видите, у него глаза полузакрыты? Голова же у него просто во сне качается.
— Вам, между прочим, слова не давали! — рассвирепел Свод Законов. — То, что у него глаза полузакрыты, означает просто, что он внимательно слушает. На самом же деле он не кто иной как подхалим, который хочет всем угодить, — вот вам и разгадка.
— Кто бы он ни был, — вздохнул Сборник Стихов, — у него никогда не будет настоящих друзей. Он ведь разделяет сразу все точки зрения…