А была принцесса такая раскрасавица, что кто ее ни увидит — хочет не хочет, сразу в нее влюблялся. И понятно, всем принцам и рыцарям со всего света хотелось получить ее и полкоролевства в придачу. Прискакали они на своих конях; кони так и танцевали, а доспехи у рыцарей так и блестели, и каждый думал, что королевская дочь достанется непременно ему. И вот когда пришел назначенный день, возле стеклянной горы кишмя кишели рыцари и принцы, а все, кто только мог ходить или ползать, пришли поглядеть, кому же достанется принцесса; пошли туда и братья Аскеладдена, а его с собой взять ни за что не захотели.
— Как увидят нас с таким оборванцем, да еще черным и грязным от золы, все будут над нами смеяться, — говорили они ему.
— Ну что ж, тогда я один пойду, — сказал Аскеладден.
Вот пришли братья Аскеладдена к стеклянной горе, а рыцари и принцы уже на конях скачут да так стараются, что кони все в мыле. Только проку от этого никакого: как ступит конь копытом на стеклянную гору, сразу вниз и скользит; ни одному даже на вершок не удалось взобраться. Оно и не удивительно: гора была гладкая, как оконное стекло, и крутая, как стена.
Однако принцессу и полкоролевства в придачу каждый не прочь получить — вот они и скакали и скользили без конца. Под конец кони так устали, что больше уж скакать не могли, и так вспотели, что пена с них так и валила, и тут уж принцам делать было нечего. Король хотел было объявить, что все откладывается до другого раза, но только он об этом подумал, как в ту же минуту появился новый рыцарь на таком красивом коне, какого еще никто никогда не видывал; и был он в медной кольчуге, и седло с уздечкой тоже были медные, и все это так блестело, что смотреть было больно. Другие рыцари закричали ему, чтобы он зря не старался, — все равно у него ничего не выйдет. А он не стал их слушать, поскакал прямо к стеклянной горе, и — наверх как ни в чем не бывало, и, ни много ни мало, поднялся на целую треть, а потом повернул коня и спустился вниз. Такого красивого рыцаря принцесса никогда еще не видала, и, пока он скакал по горе, она сидела и думала: «Хоть бы он поднялся!» И когда он повернул коня, она бросила золотое яблоко ему вслед, а оно попало ему в латы на ноге. Вот спустился он с горы и поскакал своей дорогой, да так быстро, что никто и не заметил — куда. Вечером всех рыцарей и принцев позвали во дворец, чтобы найти того, у кого золотое яблоко. Но ни у кого его не было; один за другим приходили рыцари и принцы во дворец, и никто не мог показать яблоко.
Вечером возвратились домой и братья Аскеладдена и рассказали про все: как сначала никто и на вершок не мог подняться по стеклянной горе, а потом прискакал рыцарь в медных доспехах, и они так блестели, что больно было смотреть.
— Этот скакать умеет, — говорили братья Аскеладдена, — он поднялся на стеклянную гору на целую треть, а мог бы и выше, если б захотел; только он взял да повернул коня — видно, решил, что на первый раз хватит.
— Эх, вот бы мне взглянуть на него, — сказал Аскеладден; он, как всегда, сидел у печи и в золе копался.
— Ну да! — ответили ему братья. — Тебя только там не хватало, грязная ты скотина!
На другой день братья снова собрались в дорогу, а Аскеладден снова просился вместе с ними; но они никак не хотели его брать.
— Слишком ты грязный и противный, — говорили они.
— Ну что ж, раз так, я один пойду, — сказал Аскеладден.
Пришли братья Аскеладдена к стеклянной горе, а рыцари и принцы уже снова на конях — видно, наново их подковали. Только и это не помогло — снова ни одному даже и на вершок подняться не удалось. Загнали они вконец своих коней, и больше им делать было нечего. И снова хотел было король объявить, что все откладывает до другого раза, — может, тогда дело лучше пойдет. А потом решил он подождать немного — не появится ли рыцарь в медных доспехах. Только он это подумал, как в ту же минуту показался конь, еще намного красивее, чем у рыцаря в медных доспехах, а сидел на нем рыцарь в серебряных доспехах, и седло и уздечка тоже были серебряные, и все это так блестело, что далеко вокруг так и шло сияние. Снова закричали ему другие рыцари, чтобы он не старался понапрасну; а он и не стал их слушать, поскакал прямо к горе и — наверх, и еще выше поднялся, чем первый рыцарь; но вот поднялся он на две трети, повернул коня и спустился вниз. А принцессе он еще больше первого понравился; она сидела и мечтала: «Только бы он поднялся!» И когда он повернул коня, она бросила ему вслед второе яблоко, и оно попало ему прямо в ногу да там в латах и застряло. Вот спустился он со стеклянной горы и ускакал прочь, да так быстро, что никто и не уследил — куда.