Тут самый древний из старцев, что держал в руке посох резной да каменьями драгоценными украшенный, повернулся в её сторону и молвил:
— Братья-месяцы, поглядите-ка, гости у нас. Проходи, красавица, не робей. Мы тебя не обидим.
Шагнула на поляну девушка, поклонилась низко и говорит:
— Приветствую вас, добрые люди. Дозвольте у костра вашего погреться. Совсем я продрогла и устала, сил моих нет дальше идти.
— Проходи, грейся, милая. Да расскажи, какая нужда тебя в такую пору привела в лес. Чего ты тут ищешь?
— Ищу, я, дедушка, фиалки, моей сестрице на платье, — отвечает Марушка, садясь поближе к огню.
Поднял брови старец:
— Да в своём ли ты уме, девица? Неужто не знаешь, что не растут фиалки в лесу зимой?
— Знаю, батюшка, да выхода нет у меня. Не пустит меня мачеха обратно без цветов. Или найду я фиалки, или не жить мне, останусь навсегда здесь, в сугробах.
Переглянулись месяцы, пошептались меж собой. Встал со своего места самый старший, ударил посохом о землю трижды и передал его самому младшему юноше.
— Ну что, братец Март, поможешь девушке?
— Помогу, братец, как не помочь, — отвечает Март, принимая посох.
Трижды грянул он посохом оземь, и лес вокруг поляны ожил, задвигался, зашумел. Ветер стих, потеплело, в снегу появились проталины, а на проталинах — вот ведь чудеса! — пробивается из земли молодая робкая зелень. Вот уж и фиалки подняли свои головки, раскрываются нежные цветочки, наполняют воздух тонким ароматом.
— Собирай скорее цветы, милая девушка, времени у тебя пять минут всего, — торопит Март.
Только успела Марушка букетик набрать, как похолодало на поляне, лёг снег, снова завыл в кронах деревьев ветер.
Поблагодарила Марушка месяцев да и двинулась в обратный путь. И так легко и быстро нашла дорогу к дому, будто кто её проводил. Снег под ногами у неё не проваливался, ветер мягко подталкивал в спину, будто доброй рукой поддерживал, помогал.
Услышала мачеха скрип снега на дворе, открыла дверь и остолбенела. Стоит на пороге падчерица, румяная, раскрасневшаяся, а в руках букет фиалок держит.
— Где украла цветы, негодница? — злится мачеха.
— Не крала я фиалок, матушка, в лесу нарвала, как вы велели. Повезло мне. Нашлась в глуши полянка чудесная. Так далеко, что второй раз не найти мне её. Цветов там видимо-невидимо!
И протянула Марушка сестре нежный букетик. Забрала Олёна цветы, к платью приколола да на танцы отправилась.
А назавтра под вечер снова зовёт мачеха к себе Марушку.
— Пойди, — говорит, — в лес, набери нам к завтраку свежей земляники. И смотри мелкую да гнилую не бери, только самую крупную да спелую.
Испугалась девушка, чуть не плачет:
— Помилуйте, маменька! Как же я среди зимы ягоды спелой соберу? Не бывало такого никогда, чтоб ягода в снегу зрела.
Не стала слушать мачеха, сунула в руки падчерице корзинку и вытолкала на мороз.
Отправилась Марушка снова в лес. Долго плутала меж деревьев, замёрзла, устала. Идёт куда глаза глядят, без пути, без дороги. Вдруг видит — впереди огонёк теплится, прямо как в первый раз. Пошла девушка на огонёк, вышла к знакомой полянке. Сидят на полянке месяцы, беседу ведут меж собой.
Вышла девушка на полянку, поклонилась, попросилась у огня погреться.
Нахмурил брови Январь, но не отказал в гостеприимстве.
— Проходи, девушка, обогрейся. Неужто не хватило сестрице твоей фиалок?
— Ох, батюшка Январь, если бы. Хочет теперь маменька моя земляники спелой к завтраку. Не принесу — оставит на морозе помирать. Может, знаете местечко заветное, где растёт она?
И снова переглянулись месяцы. Покачал головой Январь, но передал посох одному из братьев.
— Помоги, Июнь, девице. Пропадёт ведь без тебя.
Снова трижды ударил о землю посох. Снова потеплело на поляне, растаял снег, проклюнулась травка, расстелились у самой земли резные листики земляники, следом расцвели крохотные белые цветочки и мигом превратились в сочные ягоды. Всё кругом ими усыпано!
— Собирай скорее, девица! Негоже июню посреди зимы задерживаться да свои порядки наводить!
Набрала Марушка полную корзинку спелой душистой ягоды, поблагодарила месяцев и домой отправилась. Как раз к рассвету воротилась.
Смотрит мачеха на полную корзинку, глазам своим не верит.
— Где взяла, негодница? Отвечай!
— Ой, в самой чаще. Глушь такая, что и не ведаю, как выбралась.