А старый Бодрик залился лаем на весь лес. Он радовался, что товарищи помогли ему и прогнали хищников далеко-далеко. После этого ему жилось у хозяина хорошо до самой смерти.
МЕДВЕДЬ И КОМАР
Встретились раз медведь с комаром. Медведь и говорит:
— Ты, комар, садишься на всякие живые создания и насасываешься крови досыта. Скажи мне, чья кровь самая сладкая?
— Самая сладкая кровь — человеческая, — ответил тот.
Ладно. Собрался медведь за человеческой кровью. Встречает он мальчика:
— Стой! Ты человек или нет?
— Я буду человеком, — ответил тот и гордо вытянулся, словно хотел тут же сравняться ростом со взрослыми.
— Ну, тянись, тянись, — проворчал медведь. — Какой мне прок от того, что еще только будет?
Пошел дальше, встретил нищего старика.
— Стой! Ты человек или нет?
— Я был человеком, — прошамкал старик и согнулся, чтобы не так в глаза бросаться.
— Ну, гнись, гнись, — проворчал медведь. — Какой мне прок от того, что было?
Шел-шел, встретил гусара.
— Стой! Ты кто?
— Человек, и с головой на плечах, — прогремел гусар и пришпорил коня.
Медведь за ним по пятам — все ближе и ближе. Вдруг гусар обернулся, выставил прямо на медведя палаш да пырнул его так, что кровь захлестала. Медведь видит: шутки плохи! — и наутек. Гусар не поленился, скинул ружье с плеча и выстрелил вдогонку.
Опять сошлись медведь с комаром.
— Ты, комар, может и прав, что человеческая кровь самая сладкая. Только мне она не по вкусу.
— Что так? — засмеялся комар.
— Да потому, что с человеком шутки плохи. Я только побежал за ним, а он как выпустит против меня язык, да такой длинный, что за целую сажень меня достал, и такой острый, что вонзил мне его до самой кости. Я уж решил в покое его оставить, а он обернулся, плюнул мне вслед и — трах! — послал сверкающую молнию да угодил мне прямо в бок, так что я чуть не помер от боли. До сих пор у меня под кожей свербит.
Юркий комар затрясся от смеха над неповоротливым медведем, — чуть не лопнул. Впрочем, этого не могло случиться: ведь он не жирный, хоть и сосет кровь всех живых созданий.
КУМ МАТЕЙ И КУМ ИРЖИ
Как-то в праздник собрался кум Матей навестить своего друга, кума Иржи. Неподалеку от дома кума Иржи повстречал он его сынишку.
— Что твой отец делает? — спрашивает.
— Да вот только что собирался обедать, а когда увидел, что за гумнами вы идете, встал из-за стола и велел все кушанья убрать.
— А что так?
— Отец говорит, что вы у нас много бы съели, так лучше пусть мама все спрячет.
— И куда же она все попрятала?
— Гуся в печукру, окорок на печь, колбасы с капустой на шесток, пироги в шкаф, а два жбана пива под лавку.
Кум Матей не стал больше расспрашивать мальчика, усмехнулся и пошел своей дорогой.
— Здорово, кум, — приветствовал его Иржи, когда гость перешагнул через порог. — Вот жаль, что не пришел ты на минутку раньше: мог бы с нами пообедать. А мы только-только из-за стола. И, как нарочно, сегодня у нас ничего от обеда не осталось. Не знаю, чем тебя и угостить.
— Никак не мог я, милый кум, раньше придти. В пути за держался. Понимаешь, приключилось со мной по дороге чудо.
— А что такое?
— Иду это я за гумнами, смотрю — ползет в траве большущая змея. Ну, думаю, надо убить. Убил, посмотрел потом — ну и удивительная змея попалась! Голова огромная, не меньше того окорока, что у вас на печи лежит. Сама толстая, вроде гуся, который у вас в печурке спрятан, и длинная, как колбасы, свернутые вон на том шестке. И что же ты думаешь: мясо у нее оказалось белое-белое. Точь-в-точь как сдобные пироги, запертые у вас в шкафу. А крови из той змеи вытекло столько, сколько пива в двух жбанах, что там под лавкой стоят.
Хорошо все Матей разузнал!
Стыдно стало куму Иржи своей жадности. Велел он жене все на стол ставить и гостя потчевать.