— О аллах! — стонет Пурдель. — Всю кочь не мог сомкнуть глаз! О аллах! У меня так болят глаза, что я смотреть не могу!
— Тут сидевший рядом Ахмед и говорит Пурделю:
— Пустяки, друг. Я знаю способ. У меня вчера так болел зуб, так болел, что и сказать нельзя. Я пошел к врачу, да и выдрал зуб. Пойди и ты к врачу, пусть он тебе глаза выдерет, сразу боль пройдет.
Шли по дороге осел и лошадь. Осел был нагружен по самые уши, а лошадь шла совсем без груза. Жарко… Солнце печет нещадно… Притомился осел, подошел к лошади и тихонько прошептал ей на ухо:
— Слушай, подружка, помоги мне. Возьми часть моего груза. Я немного отдохну, а потом снова заберу его.
Лошадь даже глазом не моргнула и притворилась глухой. Немного погодя осел снова подошел к ней и тихонечно повторил свою просьбу. Но и на этот раз лошадь не вняла просьбе осла.
Прошло еще полчаса, и осел, пошатнувшись, упал.
— Вставай! — закричал на него хозяин. — Вставай же!
Но осел так и не смог подняться. Тогда хозяин разгрузил осла и всю его поклажу взвалил на лошадь. Вот и пришлось лошади тащить весь груз, а осел пошел налегке, наслаждаясь природой и отдыхая. Лошадь же, кряхтя и отдуваясь, пожалела, что вовремя не помогла ослу…
В столице некоего царства кто-то разграбил склад хлопка. Пришли к шаху купцы с жалобой. Выслушав их, шах приказал немедленно разыскать похищенный хлопок и жестоко наказать воров. Но, увы! Поиски ничего не дали. Тогда пришел к шаху его визирь и сказал ему:
— О господин! Разреши мне найти вора.
Шах ответил:
— Пусть будет по-твоему.
В тот же день визирь собрал всех горожан к себе на обед. Народу собралось видимо-невидимо. Но прежде чем начать угощение, визирь прошел вдоль столов, внимательно вглядываясь в лица Потом он поднялся на возвышение и укоризненно покачал головой.
— Как мало совести у людей и сколько глупости: ворованный хлопок пристал к вашим черным бородам, и в таком виде вы смеете являться на угощение к вашему визирю!
Не успел визирь кончить свою речь, как десять человек воровато попятились и схватились за бороды.
— Вот жулики, — тут же указал на них визирь, — взять их!
Захотелось кошке мышь из норки выманить. Вот она и говорит:
— Мышка, а мышка! Сделай три шага из своей норки, я тебе сто рупий дам!
— Да, это огромное богатство, — ответила мышь из норы, — и путь к нему короток. Только слишком много опасностей на нем.
Спросили как-то горбуна:
— Скажи, хотелось бы тебе, чтобы все люди были горбатыми, а ты нет?
— Конечно. Тогда я смотрел бы на них с таким же презрением, с каким они смотрят на меня.
— Пурдель, ты выучил единственное и множественное число?
— Да, о учитель.
— Хорошо. Тогда скажи мне, «брюки» — единственного или множественного числа?
— Сверху — единственного; а внизу — множественного.
Как-то раз странствующий философ остановился на берегу широкой реки. «Как перебраться через реку?» — стал размышлять философ. Вдруг, на счастье, плывет в своей лодочке рыбак.
— Садись, перевезу! — предложил он философу.
Тот с радостью согласился, прыгнул в лодку и сразу же начал свои мудреные разговоры. В конце концов он спросил уставшего рыбака:
— Ну хорошо, а философию ты знаешь?
— Нет, — вздохнув, ответил рыбак, жалея, что на свою голову посадил в лодку болтуна.
— Тогда ты потерял полжизни, глупец!
— Ах так! — рассердился рыбак. — Тогда скажи мне, ты плавать умеешь?
— Зачем мне это нужно? — пожал плечами философ.
— Тогда ты, потерял всю свою жизнь! — сказал рыбак и с этими словами выбросил философа за борт.
— Тону, тону! Спасите! — завопил несчастный философ. И когда он совсем было захлебнулся и начал пускать пузыри, рыбак втащил его обратно в лодку и спросил:
— Ну, чья наука важнее? Сиди-ка, дружок, да помалкивай!
Приехал в гости в Пурделю один его знакомый. Живет он у Пурделя день, второй, третий. Пурделю неудобно прямо сказать гостю, что пора бы и честь знать — он и вздыхает:
— Ах, дорогой! Наверное, твои дети соскучились. Уж три дня тебя не видали…
— О Пурдель, твоя доброта не знает границ. Какое мягкое сердце! Сегодня же я пошлю письмо, чтобы шестеро моих детей приехали сюда. Тогда они и скучать не будут.