Расстроился поэт и ушел несолоно хлебавши.
Болгарские сказки
Перевод М. Калягиной-Кондратьевой.
СИЛЯН-АИСТ
Сказывают люди, что жил был на свете один добрый и честный человек. Звали его Божин. У него было три сына и дочь. Двое старших сыновей умерли, остался младший, Силян. Отец с матерью души не чаяли в сыне, только о нем и думали, вот и разбаловали мальчишку. Ходит Силян в школу, учителей не слушается, учиться не хочет. Ему бы только на речку бегать, рыбу ловить да купаться. Рос подрастал Силян, вырос большой — женить пора, а работать не работает, баклуши бьет. Отец с матерью не знали, что с ним делать, и порешили его женить. Думали: женится — переменится. И вот женили его на самой пригожей и работящей девушке во всем селе. Звали ее Неда. Через год у Силяна и Неды родился мальчик, и назвали его Велко.
Хоть и женили Силяна, а он все равно не работает. Отец его пашет да сеет, мать стряпает, жена Неда и сестра Босилка жнут, а Силян нарядится во все новенькое и по базару слоняется. Жили они в подгородном селе Коняре, и Силян повадился то и дело ходить в город: наестся там белого хлеба, халвы, разных сладостей, а потом бражничает со всякими забулдыгами.
Отец с матерью его уговаривали:
— Не ходи, сынок, по кривой дорожке с плохими товарищами; послушай, чему тебя родители учат. А не то берегись — как бы тебя не настигло проклятие да не отняло у нас. Или не слыхал сказки про кукушку и филина? Раньше они людьми были, братом и сестрой, да не стали слушаться родителей, вот и пало на них проклятие — обратились в птиц. Кукушка летает днем, кричит «ку-ку» — брата ищет, а филин летает ночью, кричит «ух», да не может сестру найти. Так и ты: не будешь нас родителей слушаться — придет день, сам покаешься.
Отец с матерью говорят, а Силян в потолок глядит да балки считает. Не то что слушать родителей, фи смотреть-то на них не хочет. Уперся глазами в потолок и думает:
«Что попусту слова тратите? Неужто не видите, что они мне в одно ухо влетают, из другого вылетают? Ну погодите же! Завтра, как рассветет, я опять уйду в город, да уж и не вернусь домой. Опостылели мне ваши дурацкие советы».
Как задумал Силян, так и сделал. На другой день вышел из дома на заре, не простясь с родными, и зашагал в город. Пришел на постоялый двор, где всегда останавливался, наелся, напился, потом спать завалился. Нынче кутит Силян, завтра кутит, да так все и кутил, пока деньжонки свои не проел, не пропил. А как вышли деньги, стал Силян голодать. Голодает, а вернуться домой все-таки не хочет.
И вот заходит на постоялый двор какой-то поп и спрашивает хозяина:
— Не знаешь ли кого-нибудь, кто взялся бы водить меня ро деревням да вместе со мной милостыню просить?
Этот поп собирался на богомолье в Ерусалим, — хотелось-ему сделаться богомольцем — хаджией, а ехать было не на что. Вот он и надумал просить милостыню, чтобы собрать денег на дорогу. Услышал Силян его речи, обрадовался и говорит:
— Эта работа как раз для меня, батюшка. В нашей стороне я все деревни знаю. Буду водить тебя из села в село, если возьмешь меня с собой на богомолье. Мне тоже хочется, чтобы люди меня величали хаджией.
Согласился поп, и пошли они побираться по деревням. Все лето побирались. Собрали денег на дорогу и отправились на богомолье. Пришли в Салоники, сели на парусное судно, и ветер понес их в море.
Плыло-плыло судно по морю, и вдруг как подует сильный ветер, как разбушуется страшная буря! Понесла буря судно по морским волнам, стала его трепать, качать вверх, вниз, — то в воду окунет, то вверх дном опрокинет, пока не ударилось-судно о скалы и не разбилось в щепки. Все люди, что были на судне, потонули, один Силян ухватился за доску и спасся. Выбрался он на берег ни жив ни мертв и повалился на свою доску.
Долго пролежал Силян на берегу, и все ему чудилось, будто его волны несут. Прошло сколько-то времени, оправился Силян и пошел бродить по незнакомой земле. Шел-шел, дошел до моря. Побрел в другую сторону — опять к морю вышел. Смекнул тогда Силян, что волны выбросили его на остров. Пошел он искать деревню или город, да ночь застигла его близ одной пещеры. Возле пещеры бил ключ, а у ключа росла ежевика. Силян набрал ежевики, напился воды и лег спать в пещере. Как может спать человек на чужой земле, в темной пещере, так и Силян спал — за всю ночь глаз не сомкнул. Все думал да раздумывал: куда это он попал да что это за остров, почему тут ни живой души не видно, почему собаки не лают и петухи не поют.
Заплакал Силян.
_ Ох, матушка-матушка! Ох сыночек мой Велко, и ты жена, и ты сестра! Что-то вы сейчас поделываете? Может, плачете обо мне, может, горюете, что я от вас убежал, как и я горюю по вас? Эх, почему я вас не послушался, почему не остался дома? Почему не стал работать в поле, а ушел на это погибельное богомолье? Захотелось, видишь ли, дураку, чтобы люди его величали хаджией! Доведется ли мне опять увидеть родное свое село Коняре! И тебя, отец, и тебя, мама, и тебя, сыночек Велко! И тебя, жена, и тебя, сестра! Как же мне отсюда выбраться, когда тут вокруг море? Куда ни глянешь — вода да вода!