— Далеко ли путь держите? — спросил один из встречных.
— Видно, из Иерусалима в Эммаус перебираетесь? — крикнул другой.
— Не скорей ли будет пешком? — заметил третий.
— Так у вас осел на дороге сдохнет. Коли хотите, чтоб он жив остался, сами его на руки возьмите, — издевался четвертый.
И прошли, не слушая, что бормочет себе под нос мельник. Вдруг у осла ноги подкосились.
— Ей-ей, тятя, сейчас он сдохнет, — сказал паренек — Давай слезем, чтобы нам хоть как-нибудь без беды в город попасть. А то ярмарка кончится, пока мы дотащимся.
В конце концов осел лег, и они уже никак не могли его с места сдвинуть.
— Видно, в самом деле придется нам его, как тот говорил, себе на плечи взвалить, чтобы хоть до города добраться.
— Не беда, дотащим!
Парень вынул из сумки веревку, связал ослу ноги, продел дубину, и взяли они его на плечи. Упарились оба, но тащили, пока ноги двигались.
Как раз шли из Попрадова туда же на ярмарку вербовщики в армию. Увидев мельника и мальчика с ослом на плечах, вербовщики обступили их и дернули плясовую. Сбежалось множество народа, и загремел такой смех, что струны чуть не полопались.
— Таких дураков, как вы, мне еще встречать не приходилось, — объявил капрал. — Да я бы лучше его вон туда в воду бросил, чем так тащить. Все равно он у вас до вечера не протянет.
Не выдержал мельник, мигнул парню. Кинули они осла в воду — в ту лужу, которая из Попрада на дорогу выступала, потому что под мостом ей мало места было. И пошли в город купить, что нужно. А осел очнулся, отдохнул, напился воды, попасся на травке и совсем ожил. Вернувшись из города, отец с сыном положили на него мешок с покупками, и он как ни в чем не бывало донес тот мешок до дому. Но уж ни отец, ни сын больше на осла не садились.
СТАРЫЙ БОДРИК И ВОЛК
У одного пастуха была собака по имени Бодрик. Много лет подряд и днем и ночью стерег Бодрик овец хозяина, да так хорошо, что волки подойти к загону не смели. Но что ж делать, коли Бодрик состарился, охромел и все зубы потерял?
— Старая собака только на свалку годна, — решил пастух. — Зачем кормить дряхлого пса, от которого никакой пользы?
Достал он себе молодую собачку, приласкал ее и пустил в загон.
Лежит старый Бодрик голодный на мусорной куче и горюет, что с ним так поступили. Настала ночь. Молодая собака вошла в шалаш и легла на постланном войлоке. А старый Бодрик спал чутким сном. И на этот раз он заметил волка. Хотел через плетень перепрыгнуть, да не мог: ноги ослабли, либо слишком голоден был. Печально улегся он, подумав: «Коли я уже совсем ни на что не годен, пусть меня волк съест».
И не стал лаять.
Утром пришел пастух овец доить, а одной не хватает. И подумал он: «Эх, кабы старый Бодрик стерег, не унес бы волк овцы!»
Подозвал он старого Бодрика, приласкал его и накормил хорошенько. А старый Бодрик так и закружился около его ног, так и запрыгал от радости. Вечером не лег он ни на мусорной куче, ни в шалаше, а стал ходить вокруг загона: он знал, что куда волк раз приходил, туда опять придет. И волк на самом деле пришел, не ожидая опасности. Но на этот раз ему пришлось иметь дело с Бодриком.
— Чего тебе здесь надо? — спросил волка верный пес.
— Чего надо? Овцу надо! — ответил волк.
— Не дам, мерзавец! — зарычал Бодрик.
— А ты дай, мы ее с тобой разделим. Ведь хозяин тебя не кормит.
— У меня с волком один дележ: не допускать волчий грабеж! — возразил старый Бодрик. — Вчера хозяин не накормил меня, я был голоден и слаб; оттого-то тебе нетрудно было овцу утащить. Зато сегодня он хорошо меня накормил, я опять сил набрался и не дам тебе овцы.
— Ну коли не дашь, будем с тобой на поединке драться. Знаешь, что это такое? — рассердился волк.
— Что ж, коли тебе охота на поединке драться пришла, я готов. Вот только отстою на карауле у загона и сейчас же прибегу в лес. Там и подеремся, — ответил Бодрик.
Волк, зарычав, побежал в лес помощь скликать; он решил на этот раз со старым Бодриком покончить. Отыскал медведя с лисой и уговорился, что они ему помогут.
Бодрик хорошо знал волчий обычай. Он пошел в лес не один, а взял с собой супоросную свинью и старого кота. Это были давнишние его боевые товарищи. И сам-то он прихрамывал на одну ногу, да и они были уж не молоды. Но это были испытанные, верные друзья.
При виде их троих медведь с лисой страшно перепугались.
— Смотрите, братцы, — сказал медведь, — смотрите, как тот, передний, все время нагибается. Верно, камни собирает, хочет побить нас.
Собака просто хромала, а медведь подумал, что она каждый раз, как наклонится, так камень поднимет.
— Смотрите, смотрите! — воскликнула лиса. — А другой-то так и рубит саблей на обе стороны.
Кот обмахивался хвостом, а лиса подумала, что это сабля сверкает.
Когда же до них донеслось хрюканье свиньи, они по голосу узнали, что она супоросная, а в таком положении свинья шутить не любит. Да и им самим было не до шуток: медведь забрался на дерево, а лиса спряталась в кусты.
Вошли приятели в лес, кот весело замурлыкал:
— Мур-мур-мур!
А лисе послышалось: «Вор, вор, вор!» Она подумала, что это он про нее. Не стала она дожидаться, когда он на нее бросится, выскочила из кустов и убежала.
Супоросная свинья захрюкала под тем деревом, на котором медведь сидел:
— Хрю-хрю-хрю!
А медведю послышалось: «Сдеру, сдеру, сдеру!» «Видно, она знает, что я наверху сижу, — подумал он, — и хочет корни подрыть, чтобы стащить меня отсюда». Она и в самом деле принялась упорно рыться своим рылом в корнях. Он не стал мешкать, соскочил с дерева, да и был таков.
Волк, видя, что он остался один, тоже удрал и был доволен уж тем, что шкуру целой унес.
А старый Бодрик залился лаем на весь лес. Он радовался, что товарищи помогли ему и прогнали хищников далеко-далеко. После этого ему жилось у хозяина хорошо до самой смерти.
МЕДВЕДЬ И КОМАР
Встретились раз медведь с комаром. Медведь и говорит:
— Ты, комар, садишься на всякие живые создания и насасываешься крови досыта. Скажи мне, чья кровь самая сладкая?
— Самая сладкая кровь — человеческая, — ответил тот.
Ладно. Собрался медведь за человеческой кровью. Встречает он мальчика:
— Стой! Ты человек или нет?
— Я буду человеком, — ответил тот и гордо вытянулся, словно хотел тут же сравняться ростом со взрослыми.
— Ну, тянись, тянись, — проворчал медведь. — Какой мне прок от того, что еще только будет?
Пошел дальше, встретил нищего старика.
— Стой! Ты человек или нет?
— Я был человеком, — прошамкал старик и согнулся, чтобы не так в глаза бросаться.
— Ну, гнись, гнись, — проворчал медведь. — Какой мне прок от того, что было?
Шел-шел, встретил гусара.
— Стой! Ты кто?
— Человек, и с головой на плечах, — прогремел гусар и пришпорил коня.
Медведь за ним по пятам — все ближе и ближе. Вдруг гусар обернулся, выставил прямо на медведя палаш да пырнул его так, что кровь захлестала. Медведь видит: шутки плохи! — и наутек. Гусар не поленился, скинул ружье с плеча и выстрелил вдогонку.
Опять сошлись медведь с комаром.
— Ты, комар, может и прав, что человеческая кровь самая сладкая. Только мне она не по вкусу.
— Что так? — засмеялся комар.
— Да потому, что с человеком шутки плохи. Я только побежал за ним, а он как выпустит против меня язык, да такой длинный, что за целую сажень меня достал, и такой острый, что вонзил мне его до самой кости. Я уж решил в покое его оставить, а он обернулся, плюнул мне вслед и — трах! — послал сверкающую молнию да угодил мне прямо в бок, так что я чуть не помер от боли. До сих пор у меня под кожей свербит.
Юркий комар затрясся от смеха над неповоротливым медведем, — чуть не лопнул. Впрочем, этого не могло случиться: ведь он не жирный, хоть и сосет кровь всех живых созданий.
КУМ МАТЕЙ И КУМ ИРЖИ