— Что это ты не расстаёшься со своим казаном? — спрашивает хозяин. — Поставь его вместе с нашей посудой, ничего с ним не станется!
— Нет, не поставлю, — отвечал старик. — Боюсь, ночью придёт твой чёрный баран и разобьёт мой казан. В чём я тогда буду мясо варить?
Хозяин говорит:
— Быть такого не может! Никогда мой чёрный баран ничего не разбивал. Но если такое случится, если твой казан окажется разбитым, я за него отдам тебе чёрного барана.
— Я согласен, — сказал старик и поставил казан вместе с посудой хозяина.
Когда все заснули, старик встал и разбил свой казан. Утром, едва проснувшись, он закричал:
— Ну вот, я же говорил, что твой чёрный баран разобьёт мой казан!
— Не сердись, старик, — сказал хозяин, — забирай моего чёрного барана. Ты прав, хотя прежде такого не случалось.
Старик Уханай взял барана и пошёл дальше. Скоро опять набрёл на юрту. Хозяин спрашивает:
— Кто ты, старик, как тебя зовут, куда идёшь?
— Я странник, — ответил старик, — зовут меня Уханай, я странствую по белому свету.
— Тогда поживи немного у меня, будь моим гостем, — пригласил хозяин юрты.
Старик Уханай остался погостить. Всюду, куда ни шёл, он вёл за собой чёрного барана.
— Что это ты не расстаёшься со своим бараном? — спрашивает хозяин. — Пусти его в загон вместе с моими белыми баранами.
— Нет, не пущу, — отвечает старик. — Боюсь, как бы ночью твои бараны не задрали и не съели моего. Что я буду делать без барана?
Хозяин говорит:
— Быть того не может! Где это видано, чтобы бараны ели баранов?! Ну, а если они его съедят, я отдам тебе за твоего чёрного барана десять белых баранов!
— Я согласен, — сказал старик и пустил своего барана в загон.
Когда все заснули, старик встал, осторожно вышел из юрты, прошёл в загон, заколол своего чёрного барана, его кровью вымазал морды белых баранов, потом закопал мясо своего барана, а шкуру его разрезал на лоскуты и повесил их на рога белых баранов. После этого тихо вернулся в юрту.
Утром, едва проснувшись, он побежал к загону.
— Ну вот, я же говорил, что твои бараны задерут и сожрут моего! Ай-ай-ай! Что я теперь буду делать без барана?! — закричал он.
Хозяин подбежал к загону и видит: морды его белых баранов в крови, а на рогах — лоскуты чёрной шкуры.
— Сожрали, злодеи! — кричал старик. — Отдавай теперь мне своих белых баранов, как обещал!
Делать нечего, пришлось хозяину отдать десять баранов. Старик Уханай взял их и погнал по степи. К вечеру нагнали его двое путников в хороших волчьих шубах. Когда начало темнеть, остановились на ночлег. Стало холодно. Старик говорит:
— Давайте мне ваши волчьи шубы, я на них лягу, а то боюсь, как бы они ночью не передушили моих баранов.
— Что ты мелешь, старикашка, — сказал один из путников, — где это видано, чтобы шубы душили баранов? Нет, хитрец Уханай, мы сами укроемся нашими шубами. А уж если такое случится, если ночью они передушат баранов, обе шубы станут твоими.
— Я согласен, — сказал старик и лёг спать.
Когда путники заснули, старик встал, передушил своих баранов и спокойно заснул. Утром, едва проснувшись, он закричал:
— Ай-ай-ай! Какая беда! Я же говорил, что ночью ваши шубы передушат моих баранов! Недаром эти шубы — волчьи! Им только покажи барана!.. Ах, бедный я старик, что мне теперь делать?!
Путники вскочили на ноги и диву даются: лежат десять мёртвых баранов. Делать нечего, пришлось им расстаться с волчьими шубами. Старик Уханай взял их и пошёл дальше. Скоро он опять набрёл на юрту. Хозяин спрашивает:
— Кто ты, старик, как тебя зовут, куда идёшь?
Старик Уханай сказал, что он странствует по белому свету, и остался погостить в этой юрте. Здесь он стал, куда ни пойдёт, таскать за собой две шубы.
— Что ты не расстаёшься со своими шубами? — спрашивает хозяин. — Положи вместе с нашими, никто их не возьмёт.
— Нет, не положу, — ответил старик. — Боюсь, ночью твои дочери изрежут мои шубы на заплатки. Что я буду делать без шуб?
Хозяин говорит:
— Быть такого не может! Обе мои дочери уже взрослые, они не станут резать твои шубы.
— Нет, могут изрезать, — говорит старик.
— Ну, а если изрежут, — говорит хозяин, — я отдам их тебе в жёны.
— Я согласен, — сказал старик и положил свои шубы рядом с хозяйскими.
Когда все заснули, старик встал, изрезал свои шубы в лоскуты и положил их возле ханских дочерей. Утром, едва проснувшись, он закричал:
— Ну вот, я же говорил, что твои дочери изрежут мои шубы!