— Те, которые послали меня, не сказали мне: «Посиди и вернись», а сказали: «Привези нам ответ», — начал Зедеб и продолжал: — Жена нашего пши сказала: «Мне нужно поехать к родным» и в сопровождении всего аула выехала. На полпути у нее потерялся пояс. Обыскали всех, кто ее сопровождал, — не нашли. «Пока не найду пояса — я не сдвинусь с этого места!» — сказала гуаше и, остановившись на полпути, стоит там до сих пор. «Если Сурет, которую не могут заставить заговорить, не знает, кто взял пояс, то никто в мире не знает этого», — решили наши люди и послали меня к тебе. Если скажешь, мне будет приятно, — сказал парень и сел на свое место.
И как только сел, прилетели те же голуби и сказали:
— Мы скажем тебе, где этот пояс: он никуда не девался, а находится у этой провожающей компании, но тот, кого обыскивают, передает пояс тому, которого не обыскивают, и поэтому его не могут найти!
А Сурет, не зная, откуда слышатся эти голоса, и не догадываясь, что это говорят голуби, сидела молча, лопаясь от любопытства. Но все же не сказала ни слова.
Так наступила ночь, и парень удалился. Вернувшись к хану и переночевав у него, он на третий день, с теми же провожатыми, опять поехал к девушке. Когда он вошел к ней в дом, она придвинула ему ту же скамейку и, ни слова не говоря, села на свое место. И опять Зедеб заговорил первый:
— Хотя ты и не ответила на мои вопросы, которые я задал тебе в эти дни, и хотя я не знаю, ответишь ли ты на мой третий вопрос, но я задам тебе его. Пши, живущий в нашем ауле, сильно заболел. «Не поправится он и помрет», — беспокоясь о нем, говорили в ауле, и пши уже лежал при смерти. В это время шли по улице два его врага, и один спросил у другого: «Ну, каковы дела нашего приятеля?» — «Очень хороши его дела, — ответил другой, — по всему видно, что он никак не поправится и умрет». — «Я знаю такое лекарство, которое могло бы вылечить его, но если кто-либо из нас разболтает этот секрет, пусть на того нападет короста!» — продолжал первый. — «А что же это за лекарство?» — спросил другой. — «Это лекарство — половинка маленькой кислицы, которая лежит в ущелье… Если бы принесли ту кислицу и лекарь составил бы из нее лекарство и дал бы выпить пши, то больной поправился бы», — отвечал первый. Их разговор услыхала одна глухая старуха, сейчас же пошла к пши и рассказала ему об этом.
Пши приказал позвать дальнозоркого и заставить его посмотреть в ущелье. Дальнозоркий глянул и увидел половинку кислицы. Позвали быстроногого. Тот побежал в ущелье и принес кислицу. Лекарь составил лекарство, дал выпить пши, и тот поправился. И когда он поднялся, лекарь сказал: «уплати мне за лечение», — и на этом стал. «Не только лекарь должен получить, плату, но и я должна получить», — сказала старуха, и на этом уперлась. А дальнозоркий — тоже: «Хотя ты и сообщила нам об этой кислице, но если бы я не увидел ее, вы остались бы ни при чем. Я тоже должен получить плату». А за ним — и быстроногий: «Хотя ты и увидал кислицу, но если бы я быстро не доставил ее, пши умер бы. Я тоже должен получить свою долю». Но лекарь, требуя плату за лечение, стоял на своем: «Хотя вы и принесли ее, но если бы я не составил лекарства, все было бы напрасно».
— Кому же из четырех спорящих должна принадлежать плата? — не могли решить люди. — «Если Сурет, которую не могут заставить заговорить, не разрешит этого, то больше никто на свете не разрешит». И послали меня к тебе, чтобы ты сказала, как нам поступить в этом деле. И если бы ты, невзирая на мой юный возраст, а помня о стране и о людях, которые живут в ней и которые послали меня к тебе, ответила, мне было бы приятно, — сказал Зедеб и сел на свое место.
Не успел он сесть, как опять прилетели три голубя.
— Мы скажем тебе, как можно поделить плату за лечение! — проворковали они. — Не только эти четыре человека должны получить долю. Плату нужно разделить между всеми шестью поровну. Это — ясное и решенное дело!
И голуби стали снова и без конца повторять то же самое.
Девушка, слыша голоса и не догадываясь, что это говорят голуби, лопалась от любопытства. Наконец, совсем не нуждаясь в этом, взяла кумган и вышла, расчесав волосы, она сняла платье, встряхнула волосы, оделась, вернулась и опять села на свое место, продолжая оглядываться по сторонам. А голуби начали снова:
— Мы рассказали тебе, как надо разделить плату, а ты постарайся не забыть!
Когда голуби снова и снова стали говорить о том же, девушка в сильном волнении сняла с пальца свой перстень и бросила юноше.
— Если ты отдаешь мне свой перстень, значит бог меня одарил, — воскликнул юноша, — но я пришел к тебе не за тем, чтобы получить от тебя знак любви…