И, видя, что уже наступает вечер и что уже пора уходить, парень повторил свою просьбу:
— Дай мне ответ на мои вопросы!
Девушка долго и пристально смотрела на парня. И вдруг ее брови дрогнули и губы разжались. Сурет, которую до сих пор не могли заставить заговорить, заговорила:
— Да будет несчастливым тот, кто научил тебя этому! Но если ты сможешь стать мужем, то я обещаю стать достойной тебя женою! — тихо промолвила Сурет.
Услыхав это, те, кто провожали парня (они стояли во дворе и подслушивали), сейчас же отправили одного своего человека к старому хану. А приближенные хана собрались у него во дворе большой толпой и ждали, чем все это кончится, увидев посланного к ним верхового, они побежали к нему навстречу и засыпали его вопросами:
— Ну, как дела Зедеба?
— Жив ли он или уже погиб?
— Дела у Зедеба идут отлично! Он и его провожатые уже едут обратно, меня же они выслали вперед, вестником, — отвечал всадник, и когда он сообщил это, все обрадовались.
— Ну, давайте выполнять обещанное! — сказали люди и, разойдясь по дворам, принесли кто что мог. После этого устроили пир в честь Зедеба и пировали целый месяц. По истечении месяца поехали за Сурет, которую до сих пор не могли заставить заговорить и которая заговорила, и привезли ее во двор к старому хану. Здесь на повозку рядом с нею посадили и дочь старого хана и, дав им необходимое количество провожатых и скота, отправили свадебным поездом в аул, где жил Зедеб. В пути Зедеб завернул к тому первому старику и отдохнул у него. Старик отдал ему также и свою дочь, после чего Зедеб тронулся дальше и ехал, пока не прибыл в свою страну.
Как воевал с помещиками Дамалей
Кабардинская сказка
Случилось это лет триста тому назад. Было тогда в Кабарде много дворян-помещиков, работать они не работали, а попить и поесть любили. Любили они и хорошо одеться и без пояса с серебряными подвесками, без седла, выложенного серебром, без кинжала в серебряных ножнах из дому не выезжали. На вкусную еду, на дорогую одежду, на хороших лошадей нужно было много денег, и деньги эти они получали от своих крестьян-крепостных. А если хотели сразу разжиться, делали набеги на далекие аулы и угоняли скот.
Так же жил и пши Жамбот. Высока была его башня, толсты были ее стены, и двенадцать вооруженных слуг охраняли ее день и ночь. Даром стерегли крепостные крестьяне стада и табуны Жамбота, и два раза в год жители окрестных селений приносили ему пшено и ячмень и пригоняли жирных барашков и лучших телок. А когда крепостной резал корову или быка, себе он оставлял шею, требуху и кожу, а все остальное отсылал Жамботу. Так же должны были поступать и дети крепостного, когда подрастут. И никто из окрестных крестьян не смел от Жамбота уйти. Если бы вздумал он уйти, Жамбот поймал бы его и убил… А если бы стал он Жамботу в чем-нибудь возражать, Жамбот сказал бы ему: «Ты бунтарь», заковал бы его в кандалы, отнял бы все имущество, а жену и детей продал бы другому пши или пригнал бы к себе в имение и заставил бы день и ночь на себя работать.
Жамбот овдовел и стал искать себе молодую жену. Проезжая мимо одной из своих деревень, увидел он на улице стройную молодую девушку, закутанную в платок, и заехал в дом ее отца.
— Хочу видеть, какова лицом твоя дочь, — сказал он крестьянину. — Прикажи ей снять платок.
— Приказал бы, если бы не была она просватана, — отвечает крестьянин. — Теперь уж не моя над ней власть, а жениха.
— А кто женится на ней? — спросил пши.
— Сосед мой, молодой Дамалей.
— Так пусть он сначала придет ко мне за разрешением, — сказал Жамбот и уехал. Ибо пши ввели такой закон, что никто из крепостных крестьян не мог жениться без позволения помещика.
На другой день Дамалей пришел к Жамботу.
— Позволь мне жениться на Нафисат, — сказал он и положил перед пши подарок — двух только что зарезанных молодых барашков.
— Разрешения на свадьбу я тебе не дам, а подарок возьму, — сказал Жамбот и тут же приказал отнести барашков в кладовую.
Разрешения же он не дал потому, что сам решил взять в жены Нафисат, которую все называли красавицей.
Дамалей начал было спорить с Жамботом, но пши ударил в ладоши и крикнул подбежавшим слугам:
— Этот человек спорит со мной. Он — бунтарь. Закуйте его в кандалы и посадите на цепь в подвал, а все его имущество отберите и привезите ко мне.
Бросились на Дамалея все двенадцать слуг, сковали его цепью и отвели в подземелье, а потом разорили его саклю и весь скот его отвели к пши.