Сказал Харжа-Мин, посмеиваясь:
— Посмотрю, что за диво. Если и впрямь хороша — отберу…
Харжа-Мин добрался до дворца хозяина Байкала, отворил тяжёлую дверь и замер на пороге, поражённый красотой молодой женщины. Он простоял день, простоял вечер, а когда пошёл домой, всю дорогу думал, как обмануть Уншэхэна и отобрать у него жену.
— Не могу без неё жить, — сказал он отцу. — Что хочешь делай, а чтобы она была моей.
— Что ты, сын… Уншэхэн подобру не отдаст. Я найду тебе другую, ещё краше.
— Не хочу другую! — закричал Харжа-Мин. — Подавайте мне жену Уншэхэна! Иначе повешусь, не жить мне без неё!
Он схватил верёвку и выбежал из юрты. Старый хан подоткнул полы своего халата и бросился догонять сына. Он настиг его уже на холме, недалеко от берёзы с сухими сучьями.
— Ладно, — проговорил хан испуганно, — я достану тебе эту красавицу. Брось верёвку, идём домой.
На следующий день хан приказал привести к себе Уншэхэна и сурово сказал ему:
— Ты, голодранец, незаконно завладел дочерью хозяина моря. Она предназначена в жёны моему Харжа-Мину… Я могу запороть тебя плетьми, могу посадить на кол, могу отрубить тебе голову. Но я добрый и милостивый. Так и быть, живи… И с красавицей поступлю по справедливости: она достанется в жёны тому из вас, кто окажется умнее и хитрее. Три дня ты будешь прятаться от моего сына, он станет тебя искать, потом он будет прятаться три дня, а ты будешь его искать. Кто выйдет победителем, тот и заберёт себе в жёны дочь хозяина Байкала. Понял? Иди. Да помалкивай, а то хуже будет.
Уншэхэн понурил голову и поплёлся домой. Плохое задумал хан. Отнимет любимую жену. Кому пожаловаться? Нет на свете человека сильнее Хартагай-хана. Его, говорят, даже шудхэры[14] побаиваются, делают всё, что он скажет.
Уншэхэн всё рассказал своей жене.
— Отнимет, разобьёт наше счастье жестокий хан… Не сказать ли твоему отцу?
— Отец велел нам жить своим умом, — ответила жена. — Но ты не печалься. Не разлучить нас хану, только слушайся меня во всём.
Уншэхэн повеселел, глаза заблестели, он вздохнул полной грудью. Но скоро опять приуныл:
— Дорогая жена, но ты не знаешь, сколько злобы у хана. Законы его несправедливы и жестоки. Хан дружит с шудхэрами, со всякой поганью. Он не остановится перед чёрным делом…
Жена снова ободрила его:
— У нас тоже найдутся друзья! Успокойся.
Рано утром, когда только-только поднялось солнце — ясное, умытое прозрачной байкальской водой, жена батрака вышла на берег, протянула к Байкалу свои белые руки и запела песню. Она пела о любви, о молодости, о счастье. Она просила в песне, чтобы добрые обитатели родного моря научили её уму и дали ей силы для борьбы с ханом.
Потом она поклонилась высоким величавым скалам, и горное эхо повторило каждое слово её песни, трижды простонала в ущельях её мольба: «Добрые жители гор, помогите нам с Уншэхэном одолеть жестокого хана!»
Потом она повернулась лицом к густой дремучей тайге, и могучие кедры протянули ветви навстречу её песне…
Из седых пучин Байкала поднялся мудрый осётр, такой старый, что на спине у него выросли зелёные водоросли. Он приплыл к берегу, к молодой женщине. Белокрылая байкальская чайка опустилась на её плечо. Тонконогая кабарга прибежала с крутых каменистых скал; горный орёл спустился со снеговых вершин; золотая лиса и пугливый соболь пришли из глухой тайги.
Жена Уншэхэна рассказала им о своём горе, попросила:
— Научите меня, помогите мне…
Осётр дал ей волшебный морской цветок, чайка — перо из своего крыла, кабарга — солнечный камушек с высокой скалы, лисица и соболь сказали заповедное таёжное слово. Уншэхэн ещё спал, когда жена вернулась домой. Она разбудила его с радостью:
— Наши друзья научили меня, как провести хана!
Скоро пришёл Харжа-Мин. Оглядел комнату, перерыл и перетряс все вещи — не нашёл Уншэхэна. Вышел во двор, облазил все углы, снова вернулся в дом.
— От меня не скроешься! — кричал ханский сын и в бессильной ярости топал ногами. — Я тебя под землёй найду!
А Уншэхэн был здесь же, смотрел, слушал да про себя посмеивался. Жена превратила его в метлу, и он стоял в уголке у порога.
На второй день Харжа-Мин пришёл ещё раньше. Жена Уншэхэна увидела его в окно — идёт, шарит по двору глазами. Она быстренько превратила мужа в напёрсток и села пришивать к унтам новые подошвы.
Харжа-Мин искал, искал… Халат на нём стал мокрый от пота, глаза красные от злобы. Когда солнце скрылось за дальним хребтом, Харжа-Мин выругался и ушёл, хлопнув дверью.
На третий день Харжа-Мин снова всё в доме перевернул вверх дном. В колодец заглядывал, неподалёку речка текла — на дне искал. Нигде не нашёл. А Уншэхэн был здесь — жена превратила его в огниво и положила на полку с посудой.