Больше ничего он сказать не успел, потому что Мики, не отвлекаясь на остальных, закончила свою речь словами: «…например, этот страдалец заслужил, чтобы его отправили прямо в рай!»
Рай! Для ноутбуков! Я попытался себе представить и придуманная картина вызвала у меня новый приступ истерического смеха, но мои гости это, кажется, даже не заметили. Услышав слово «рай», Лин негодующе завопил: «Ис тсего удумала! В ад! В ад!» Коса внезапно пропала, и вместо него в руках у Лина появился увесистый том чёрного цвета — размером почти с самого духа. Лин тут же начал его листать и при этом выкрикивать: «Это был закоренелый гресник! Он потсти ни одного дня не проработал на лицензионном софте! Даже свою, производителем данную операционную систему и ту отдал, соблазнивсись какой-то пиратской сборкой „ХР“!»
Мне стало обидно за изделие московских программистов, которое я ставил на любимый ноут сразу после покупки. Между прочим, хорошо работало — это вам не глючный «Windows Home» от «Микрософта»! Захотелось сказать что-нибудь резкое, но я не успел — у Мики в руках появился точно такой же фолиант, только в белой обложке, и она с жаром принялась возражать: «Он работал без отдыха и выходных! Он старался изо всех сил! Он выкачивал ночами торренты, он напрягал свою видеокарту в сложной игровой графике! Не его вина, что он вынужден был работать с противными нечестными программами! Наоборот, несмотря на их лживый пиратский программный код, покойный трудился праведно, старательно и безошибочно! В рай, в рай, в Рай!!!»
Насчёт безошибочности я, конечно, мог бы и поспорить. До сих пор помню слова моей супруги, когда у неё из-за сбоя в работе этого агрегата чуть не пропала срочная статья. Да и графику в играх приходилось ставить на самый минимум. Но подливать масла в огонь я не стал: атмосфера и так уже слишком накалилась. Книги были убраны, и вместо них в руках у Лина вновь появились коса, а у Мики — что-то похожее на огромный молот.
— Брейк! — громко крикнул я. И не дожидаясь пока ошарашенные спорщики кинутся уже на меня, продолжил. — Может, лучше помянем нашего страдальца? — тут я снова еле удержал смешок. — Посидим, обсудим… Чего было больше — хорошего или плохого.
Мики удалось уговорить довольно быстро, а вот Лин почему-то на моё предложение отозвался далеко не сразу. Но потом спросил: «Петсеньки есть?» И получив утвердительный ответ, отправился вслед за нами.
На кухне выяснилось, что поминать нечем: бутылку вина мы с женой выпили ещё на той неделе, а водки в доме не водилось отродясь. Правда, выход из положения нашли быстро. Мило покраснев, Мики превратила вчерашний чай в пузатом заварочном чайнике в коньяк — явно при этом стесняясь своего поступка. Лину было не до того — он уже добрался до печенья! Высыпав на стол все пять видов, гроза грешных ноутбуков какое-то время зачарованно смотрел на представшую перед ним груду сокровищ. А потом, не обращая внимания на остальных, начал с чавканьем поглощать одно печенье за другим.
Тем временем я достал себе чашку, нашёл Мики напёрсток, и мы сели дегустировать душистый напиток. Я молчал, а Мики с жаром рассказывала про трудную судьбу флешек: и ломают их, и заставляют записывать в память всякую похабель, а они с завода приходят такие чистые, неиспорченные… Жаааалко! И каждую грустную историю Мики запивала очередным напёрстком. Она явно пробовала коньяк впервые, так что, после очередного напёрстка, вдруг покачнулась, сунула очки в кармашек и свернулась на столе калачиком. По раздавшемуся храпу я понял — спит.
— Видись, тсто ты надедал? — запихивая в рот последнее печенье, сказал Лин. — Теперь мне тассить эту жалофливую дуру. Она вот жалеет, а я вот надрывайфя, — и со стоном взвалил коллегу на плечо. Та едва успела пробормотать себе под нос «бедные флешки» — как оба исчезли. А в напоминание о необычном утре мне остались только пустые коробки из-под печенья, коньяк в чайнике да надпись «R.I.P.», светящаяся на крышке ноутбука.
Сказка о рыбаке и рыбке. История восьмая - юридическая
Пф-ф-ф… Пока хозяин кабинета смотрел на очередное облачко сигаретного дыма, рука дрогнула, и пепел вместо положенного места просыпался на полировку стола. «Бросать надо курить, бросать. Сколько раз давал себе зарок — и что толку?» — настроение испортилось. Причём не совсем понятно, от чего больше: от собственного слабоволия или от того, что опять чуть не испортил стол. А за него, между прочим, деньги плачены. И немалые. Чтобы вернуть себе хорошее расположение духа, Константин Евгеньевич достал из ящика стола альбом с фотографиями и стал листать, вспоминая нелёгкий жизненный путь. Верное средство успокоиться. Всегда действовало лучше водки.