Они просто задавали нужные вопросы.
Нам понадобилось десять лет, чтобы эта система воспитания стала работать идеально. И чтобы наши воспитанники заняли часть руководящих постов на той, другой стороне. Наши Диверсанты. Еще пять лет — чтобы были приняты и утверждены те законы, которые развязывали руки людям, в ком просыпалась инициатива и желание действовать. Сверху нам давали зеленый свет власти, снизу все ширилась сетка «зараженных» идеей движения и свободы. А когда соотношение и тех, и других стало критическим — прошло «Пробуждение». Люди как будто проснулись от долгого сна. Начали строить планы, начали делать то, что хотелось им, шить одежду, какая нравилась им, читать книги, интересоваться другими странами.
И выбирать власть, которая нравилась бы им. Все просто, как ты и говорил. Только нужно было подождать.
Вот так. А мост мы, кстати, восстановили три года назад. Не излучателем, конечно, но похоже с виду. Стекло, сталь, цветные диоды — он теперь напоминает радугу, повисшую в воздухе. Наш дом стоит на тот самом обрыве. Из окон видна пропасть и мост. И огни Западной стороны. Красиво. И Артемке нравится.
Жаль, что ты этого не увидишь. Хотя бы просто помни.»
Монитор мигнул, сворачивая окно с письмом. Шредер не нужен, когда вся переписка стала электронной. Да и вообще, мало что нужно, когда ты сидишь на самом верху горной гряды в келье, а вокруг только снег, свет, тонна электроники и тишина.
Передо мной — сверхмощный компьютер и сенсорный экран в полстены с картой мира. За стенкой — команда лучших аналитиков, которые облегчают координацию действий наших Диверсантов по всей стране. Когда выбирали название должности, решили не менять. Дабы напоминало о прошлом, пока мы будем разбираться с ситуацией внешней, со странами-хищниками и странами-партнерами, про которые все забыли, копаясь в своем уютном мирке.
Мне нельзя уходить из этой комнаты. Такая вот добровольная ссылка. Провода не дотягиваются. Переходник мы еще не придумали. Пять лет назад мы так решили на том сборе после Пробуждения. Что система воспитания Зоны U должна транслироваться на всю страну минимум. А чтобы идея сохранилась в идеальном виде и без искажений — должен быть постоянный доступ к первоисточнику. К тому, в чьем мозгу и сердце живет эта самая идея. Так что мой разум подрабатывает в качестве процессора для управления всей страной, без больничных, отпусков и выходных. В прямом смысле.
Где-то там, за горной грядой, моя объединенная наконец-то страна. Со светящимся мостом, скаутами и проснувшимися от спячки людьми. И любимая женщина с сыном, которая иногда пишет мне письма. Другое не позволяют местные врачи — мол, разволнуюсь, распереживаюсь — все контакты и спайки полетят, провода не выдержат. Возможно, так и будет в конце концов. Придет мой сын, выросший на наших сказках, все понимающий и уже просчитавший дальнейшие ходы — и освободит отца из компьютерного плена. Потому что идея должна жить и расти вместе с миром, а не пребывать в замороженном состоянии. Ну а пока — письмо удалено. Внутреннее спокойствие восстановлено. Продолжаем мыслить на благо мира.
Когда на весах изменение всего мира и твое тихое личное счастье, мало кто осмелится сказать, сделал ли ты правильный выбор.
Крепость Ретип. Пророчество
— Когда алая нежная роза процветет диким шиповником, когда дети отвергнут своих родителей, когда червивым сердцем откроется яблоко раздора — тогда придет время собирать камни и строить новую крепость. Крепость Ретип…
Отшельник задумчиво постучал сломанным ногтем по обшарпанному столу таверны, допил. Морщась, кружку старого эля и поднялся.
— да все это бред, как всегда, ребята! Очередной шарлатанишка пытается своими сказками выбить из нас золотые монеты! Ухо даю на отсечение. Сейчас он скажет, что знает. Где можно найти эту крепость и спасти свою шкуру! Ну-ка, старик, скажи, где твоя крепость? Где…эй! Ты куда?
Завсегдатаи таверны «Три топора» лениво потягивали свое паршивенькое пиво. Наблюдая за своим забиякой, Мартином. Ему не так давно нагадала цыганка, что помрет он от руки старца-отшельника. И теперь этот балбес только и делал, что травил почтенных людей, заходивших на постой в этот богами забытый край. Вот и теперь он, с красной рожей да тельчьими пьяными глазками, плевался в сторону неброско одетого отшельника. Тот рассказывал хозяину про дальние страны, про диковины, которые в пути встретил. Ну и про пророчество упомянул, что из глубины страны их принес, от мудрецов лесных. А теперь, дослушав пьяный бред Мартина, попросту встал, набросил потрепанный серый плащ и вышел во двор. Молча, ни слова не говоря местному «герою».
— нет, ну вы видели, каков наглец? Даже не извинился, черт старый! Я их насквозь вижу. Шарлатанов этих!
Хозяин таверны, качая лысой головой, подлил тому в кружку еще пива и молча кивнул вышибале — мол, забирай его потом. Здоровый детина, у которого уже давно чесались кулаки на наглого балбеса, довольно ухмыльнулся и кошачьей походкой двинулся к Мартину…
— нет, ну скажи, кум Гурим, ну не чушь ли — крепость Ретин…Ритан…Тирип…или как ее там… яблоко раздора…вот ведь сказки детские! И ведь надеялся, что мы, почтенные люди, поверим! Прохиндей такой!
Кум Гарин, увидев нехорошую улыбочку вышибалы, быстро-быстро закивал и, бурча что-то под нос, выскочил на улицу. Остальные зеваки мигом протрезвели и разбежались по стеночкам, приготовившись к новому представлению. Вышибала тем временем сел на табурет позади Мартина, ласково наглаживая сжатый кулак.
— а ты чего тут лыбишься, служка? Не пора ли тебе на кухню, парень, посуду помыть за почтенными господами?
Мартин самодовольно выпрямился после этих слов.
— да-да, за почтенными господами! А ну, пошел вон! А то хозяина позову! Вот тебе розгами-то попадет!
Вышибала перестал улыбаться. Самые нервные зрители, ойкнув, выскочили за дверь. Злить этого парня не стоило…
— И чего ты еще тут стоишь, я не понял? Еще и смотришь так дерзко! Да я сейчас…ой!
Громила, осторожно отставив от себя табурет, выпрямился, размял пальцы и, хищно улыбаясь, схватил забияку могучей пятерней за маленькие волосатые ушки, приподняв над полом.
— Плохо обижать старцев, кум Мартин. Плохо…
Мартин пробкой вылетел за дверь таверны, держась за распухшее ухо и вопя. Что будет жаловаться. К удовольствию всех, следом за ним вылетела его сумка. Приземлившись аккурат тому в темечко. Непристойные вопли тут же стихли. Вышибала же, зевнув, вернулся на свое место в углу, довольный собой и задремал.
***
Унылый дождик упрямо стирал линию горизонта вот уже третью неделю. Разношерстные жилые дома слепыми окнами смотрели в серое небо. Строители день за днем копали старые дороги, красили стены в дикие цвета и то и дело меняли местами заградительные ленты. Горожане привычно ругались, плевались и бежали дальше, как муравьи, в поисках работы, денег, сплетен и своего мелкого суетного счастья. Не поднимая головы, не снимая дешевой мишуры и масок. Пошлость и суета, бедность и вычурность, глупость и мелочность — вот каким предстал родной городок перед Ташей после недолгой поездки к тетке в бывшую столицу Арникии, Авксом. Перед глазами восторженной девушки все еще стояли мощенные лабиринты улочек, старый и новый Табр — пристанище торговцев и художников, Замковая площадь, подземные паровозы — Ортем, как их называли. Как же там все было красиво и ново. Да и люди не такие совсем, как здесь, в захолустье. Хотя и негодяев там тоже хватает. Например, таких, как вот этот хмырь с похотливыми глазками, который уже полчаса неотрывно следит за ней. С этим надо что-то делать — серое пасмурное небо постепенно начало чернеть. Скоро совсем стемнеет, а напади он на нее — не отбиться. А до дому, как назло, далеко. И не ждет никто — ни сестренка младшая, чертенок в юбке, ни родители, на работе пропадающие. Даже собака с кошкой — и то не ждут.