— Ну-с, папаша Тоббольд, что, видно, старость не радость?
Старикан не ответил, только выпучил глаза. Судя по всему, он выжил из ума, ибо внешний облик его жутко изменился. Но Вуппи встретились и другие мухи, и все они молчали, словно воды в рот набрав, и всё жутко изменились внешне. Вуппи недоумевала — выходит, целое мушиное поколение выжило из ума? Она углубилась в размышления: «Итак, я, Вуппи, поставила научную проблему — может ли целое поколение мух выжить из ума? Поскольку мухи-соплеменницы явно не способны поспевать за смелым полетом моей мысли, то отсюда следует, что я… Ах нет, из гениальной скромности я умолкаю…»
Великие мании развивают некоторые положительные способности. На расстоянии в целых двадцать метров от себя Вуппи сумела распознать грозную опасность, известную ей с юных лет, а кроме того, из бабушкиных сказок: лягушку-квакшу. Вуппи не ограничилась тем, что обезопасила свою жизнь, она устроила квакше испытание, желая определить уровень её умственного развития. Она кружила на высоте вероятно-возможного лягушачьего прыжка, раздражая квакшу издевательским смехом. Та квакала сперва яростно, потом — всё тише, всё трусливей. В сей достославный час Вуппи довелось пережить смертельный испуг. На расстоянии вытянутого мушиного хоботка мимо промчалась, со свистом рассекая воздух, Ласточка. Вуппи кинулась наутек. Ласточка — за ней. Вуппи села на ветку. Ласточка тоже. Сердце у Вуппи стучало, едва не разрываясь.
— Да не съем я вас, — мирно сказала Ласточка. — Наелась уже. — Ласточке хотелось поговорить. — А я недавно вернулась из Африки. Море — знаете, что такое море?
Вуппи неуверенно покачала головой.
— Вам нечего бояться, — заверила её добрая Ласточка. — Если вам интересно, я могу поделиться путевыми впечатлениями.
— Дайте честное слово не есть меня, — сказала Вуппи осипшим от волнения голосом. Ласточка дала слово.
— Мне превосходно известно, что такое море, — вдруг нагло заявила Вуппи. — Вообще за тысячу лет моей жизни мне многое случалось…
— Тысячу лет? — поразилась Ласточка.
— Вот именно, тысячу. Помнится, кое-где здесь был замерзший воздух, не знаю, впрочем, имеете ли вы сносное представление о ледниковом периоде.
Лицо у Ласточки сделалось преглупое. А Вуппи с жужжанием взмахнула крылышками и продолжала витийствовать, обращаясь преимущественно к себе самой, но тем не менее очень громко и отчетливо:
— В те времена, ещё до бури на море, в те дни, когда я на полном ходу остановила железнодорожный состав…
— Ах, расскажите, расскажите, пожалуйста! — попросила Ласточка.
— Нет, я не люблю распространяться об этом. Кроме того, мое внимание ныне всецело занимают серьезные философские проблемы… Надеюсь, вам известно, кто я?
— Нет, — призналась Ласточка.
— Нет? Ха-ха, это забавно! — Вуппи криво усмехнулась. — Впрочем, ладно. Можете говорить со мной, как с ровней. Так вы, кажется, собирались поделиться какими-то впечатлениями? Что ж, для меня не лишены известного интереса подобные наивные наблюдения, изложенные примитивным языком простонародья.
— Но я не смею… — сказала Ласточка.
— Те-те-те! Смелей! Выкладывайте ваши охотничьи рассказы!
Ласточка принялась рассказывать какую-то длинную немудреную историю. Вуппи скрестила попарно свои шесть ног и отвернулась, будто бы слушая вполуха. На самом деле она и вовсе не слушала, а строила планы побега. Вдруг Ласточка замолчала.
— Ну, что же дальше? — спросила Вуппи.
— Мне хочется есть, — смущенно сказала Ласточка и покраснела. В тот же миг Вуппи сиганула с ветки и спряталась в траве. Тут-то её и проглотила квакша. А красная от стыда Ласточка полетела в Африку, где привела в ярость многих твердолобых быков своим красным цветом.
Один канадский естествоиспытатель разрезал лягушку-квакшу, обнаружил муху и сказал: «Ай, ай!»
Но сказал он это, разумеется, по-английски: «Egg, egg!»[42].Случайно как раз в этот момент Вуппи отложила практически первое в своей жизни яичко. Она уже давно достигла соответствующего возраста. Профессор при виде этой, как ему думалось, реакции на человеческую речь ощутил судорогу восторга. Открытие сделано! Положено, положено практическое доказательство в основу теории. Итак, животные наделены разумом в человеческом понимании. Есть возможность установить контакт: «ученые — насекомые». Уверенность профессора была столь непоколебимо твердой, что очень скоро он получил целый ряд новых блестящих подтверждений своей гипотезы. Понадобилась только пробирка с тонкими стенками. Как раз такую пробирку профессор привез с собой из Канады.