Наконец усталый Убальдо улегся на предложенное ему ложе и скоро заснул, в то время как его хозяин расположился у входа в пещеру.
Среди ночи рыцарь, испуганный неспокойными сновидениями, проснулся. Он выглянул из пещеры. Луна ярко освещала тихое ожерелье гор. На площадке перед пещерой он увидел незнакомца, который беспокойно расхаживал взад и вперед под высокими колеблющимися деревьями. Он пел высоким голосом песню, из которой Убальдо удалось уловить такие слова:
Певец замолчал, уселся на камень и, казалось, начал бормотать невнятные молитвы, которые, однако, скорее звучали как заклятья. Журчанье горных ручьев, тихий шелест сосен странно сплетались с голосом отшельника, и Убальдо, сломленный сном, снова опустился на свое ложе.
Едва заблестели на вершинах первые утренние лучи, как отшельник разбудил рыцаря, чтобы показать ему путь домой. Радостно вскочил рыцарь на коня, и его странный спутник молча пошел рядом с ним. Скоро они достигли вершины последней горы, и их глазам внезапно открылась сверкающая долина с ручьями, городами и замками, озаренная прекрасной утренней зарей. Казалось, и отшельник был удивлен. «Ах, как хорош мир!» — смущенно воскликнул он, прикрыл лицо руками и поспешил обратно в лес.
Покачав головой, рыцарь устремился по знакомой дороге к своему замку.
Любопытство привело его в скором времени снова в эти места, и после не очень долгих поисков он оказался у пещеры. Отшельник встретил его не так мрачно и напряженно.
Убальдо догадался по подслушанному ночному пению, что отшельник жаждет искупить тяжкие грехи, но ему показалось, что незнакомец бесплодно сражается со своим искушением, так как во всём его облике не было ничего от светлой уверенности действительно преданной богу души, и часто во время беседы, когда они сидели рядом, со страшной силой прорывалось подавленное земное страдание в его безумных и горящих глазах, причем все его черты странно искажались и изменялись.
Это побудило доброго рыцаря к частым посещениям, чтобы всей силой своего неомраченного духа помочь и поддержать страждущего. Отшельник не открывал своего имени, не рассказывал о своей жизни, казалось, его страшило прошлое. Но с каждой встречей он становился спокойнее и доверчивее. Доброму рыцарю однажды даже удалось уговорить отшельника вернуться с ним вместе в его замок.
Был уже вечер, когда они подошли к замку. В камине запылал жаркий огонь, рыцарь велел принести самое лучшее вино, которое у него было. Отшельник впервые почувствовал себя почти уютно. Он очень внимательно рассматривал меч и другое оружие, мерцавшее в отблесках каминного огня на стене, а потом молча и долго глядел на рыцаря.
— Вы счастливы, — сказал он, — и ваш уверенный, радостный, мужественный образ вызывает во мне почтение и робость; через страдания и радости с волнением и спокойствием идете вы по жизни, отдаваясь ей, как тот корабельщик, который точно знает, куда он должен править, и волшебные чудесные песни сирен не собьют его с пути. Рядом с вами мне часто казалось, что я или трусливый глупец или безумец.