Вдруг одна из девушек сказала:
— Ах, были бы у меня золотые косы, длинные, до самых колен!
Вторая девушка, услыхав слова подруги, тихонько вздохнула и ещё пристальнее всмотрелась в зеркало. Потом и она, зарумянившись, робко открыла мечту своего сердца:
— Если бы я загадывала желание, я бы пожелала себе прекрасные руки, белые, нежные, с длинными пальцами и розовыми ногтями.
При этом она взглянула на свою руку, которая держала зеркальце. Рука была не безобразна, но коротковата и широка, а кожа от работы огрубела и стала жесткой.
Третья, маленькая и резвая, засмеялась и весело воскликнула:
— Что ж, неплохое желание! Только, знаешь ли, руки — это не главное. Мне бы вот хотелось стать самой лучшей, самой ловкой плясуньей во всём Фальдумском крае.
Тут девушка испуганно обернулась, потому что в зеркале из-за её плеча выглянуло чужое лицо с блестящими черными глазами. Это был незнакомец, который подслушал их разговор и которого они до сих пор не замечали. Все три изумленно воззрились на него, а он тряхнул головою и сказал:
— Что ж, милые барышни, желания у вас куда как хороши. Только, может быть, вы пошутили?
Малышка отложила зеркальце и спрятала руки за спину. Ей хотелось отплатить чужаку за свой испуг, и резкое словцо уже готово было сорваться с её губ, но она поглядела ему в лицо и смутилась — так заворожил её взгляд незнакомца.
— Что вам за дело до моих желаний? — едва вымолвила она, густо покраснев.
Но вторая, та, что мечтала о красивых руках, прониклась доверием к этому высокому человеку, было в нем что-то отеческое, достойное.
— Нет, — сказала она, — мы не шутим. Разве можно пожелать что-нибудь лучше?
Подошел хозяин лавки и ещё много других людей. Незнакомец поднял поля шляпы, так что все теперь увидели высокий светлый лоб и властные глаза. Приветливо кивнув трем девушкам, он с улыбкой воскликнул:
— Смотрите же, ваши желания исполнились!
Девушки взглянули сначала друг на друга, потом в зеркало и тотчас побледнели от изумления и радости. Одна получила пышные золотые локоны до колен. Вторая сжимала зеркальце белоснежными тонкими руками принцессы, а третья вдруг обнаружила, что ножки её стройны, как у лани, и обуты в красные кожаные башмачки. Они никак не могли взять в толк, что же такое произошло; но девушка с руками принцессы расплакалась от счастья, припав к плечу подружки и орошая счастливыми слезами её длинные золотые волосы.
Лавка пришла в движение, люди наперебой заговорили о чуде. Молодой подмастерье, видевший всё это своими глазами, как завороженный уставился на незнакомца.
— Может быть, и у тебя есть заветное желание? — спросил незнакомец.
Подмастерье вздрогнул, смешался и растерянно огляделся по сторонам, словно высматривая, что бы ему пожелать. И вот возле мясной лавки он заметил огромную связку толстых копченых колбас и пробормотал, показывая на неё:
— Я бы не отказался от этакой вот связки колбас!
Глядь, а связка уж у него на шее, и все, кто видел это, принялись смеяться и кричать, и каждый норовил протолкаться поближе, каждому хотелось тоже загадать желание. Сказано — сделано, и следующий по очереди осмелел и пожелал себе новый суконный наряд. Только он это произнес, как очутился в новехоньком, с иголочки платье — не хуже, чем у бургомистра. Потом подошла деревенская женщина, набралась храбрости и попросила десять талеров — и сей же час деньги зазвенели у неё в кармане.
Тут народ смекнул, что чудеса-то творятся на самом деле, и весть об этом полетела по ярмарке, по всему городу, так что очень скоро возле зеркальной лавки собралась огромная толпа. Кое-кто ещё посмеивался и шутил, кое-кто недоверчиво переговаривался. Но многими уже овладело лихорадочное возбуждение; они подбегали, красные, потные, с горящими глазами, лица были искажены алчностью и тревогой, потому что всяк боялся: а ну как источник чудес иссякнет, прежде чем наступит его черед. Мальчишки просили сласти, самострелы, собак, мешки орехов, книжки, кегли. Счастливые девочки уходили прочь в новых платьях, лентах, перчатках, с зонтиками. А тот десятилетний мальчуган, что сбежал от бабушки и в веселой ярмарочной суете вконец потерял голову, звонким голосом пожелал себе живую лошадку, причем непременно вороной масти, — тотчас у него за спиной послышалось ржанье и вороной жеребенок доверчиво ткнулся мордой ему в плечо.