Солнце уже стояло над морем, когда из города через пролом в стене медленной рысью выехал всадник на вороном жеребце. Он поднялся на холм и остановился на вершине: внизу, растянувшись на многие мили, бушевала и пенилась серая масса воды.
Не было больше ни дороги, ни замка. Он спешился, привязал лошадь к дереву и пошел между березами. На одной из них висел маленький золотой крестик, а вокруг струился сладковатый аромат. Всадник снял свою мягкую шляпу, преклонил колени и припал лбом к коре березы: «Великий страх явила ты нам, Дева Мария! Великую любовь явила ты нам, о, Пречистая Дева Мария!»
В тот день, когда прорвало дамбу, горожане ещё раз видели черного рыцаря: он промчался по улицам города. Затем о нем услышали уже много лет спустя. Тогда в Центральной Америке разразилась война; возглавив отряд добровольцев, он участвовал в войне против индейцев и погиб в одном из боев вместе со всем своим отрядом, отражая нападение язычников.
СКАЗОЧКА
Давным-давно один материк на земле назывался «Много шуму, да мало толку», и было на нем королевство «Молчок».
Как и всюду, над королевством светили, сменяя друг друга, луна и солнце, но реки в нем были особенно широки, а суровые горы будили у его жителей склонность ко всему особенному и героическому. Жители сами назвали королевство «Молчок», ибо больше всего на свете они ценили слово. А так как словам здесь поклонялись, точно идолам, то и произносить их старались как можно реже. Вот отчего в той стране даже образование было направлено главным образом на воспитание у населения любви к здоровому труду, коммерции, спорту, а также к музыке и просто шуму, без всякого значения и смысла.
Жителей учили, что разговаривать унизительно для истинного молчуна; впрочем, и думать в королевстве «Молчок» считалось занятием недостойным. Объяснялись взглядом, кивком, жестом. И особым почетом и уважением в той стране пользовались глухонемые.
В каждом городе королевства выходила, по меньшей мере, одна официальная газета. На её шестнадцати белых листах печаталась информация, а на семнадцатом листе, столь же недвусмысленно белом, помещался отдел объявлений.
Редакторов отбирали самым тщательным образом, но желающих занять это место находилось не много: не так-то просто было сделать информацию разнообразной и на всех угодить. В свое время пришлось заменить привычные буквы алфавита, а с ними и литеры в наборных кассах и на печатных станках на соответствующие немые или белые буквы. С этой целью разработали целую гамму оттенков белого цвета: белый, как снег, белый, как агнец, белый, как яичный белок, и так далее, — не одно поколение наборщиков трудилось над решением этой задачи, — одновременно в стране запретили пользоваться черной типографской краской и острым, колким шрифтом прежней эпохи.
Читали такие газеты с помощью разноцветных очков, благодаря чему и достигалось великое разнообразие.
В редакциях установили немые телефоны. Как только кто звонил, на черном аппарате загорался черный огонек, и специально обученные телефонисты, в основном мужчины, — женщины в новых условиях не подходили для этой традиционно женской профессии — принимали сообщение, тут же отсылали его в белый набор, и, распечатанное в виде объявлений, оно распространялось по всей стране. И вот возле толстых афишных тумб и перед бегущей строкой световых табло уже толпами сбираются люди, под охраной полиции расклейщики афиш срывают старые объявления и вывешивают новые, толпа волнуется всё больше, но люди научились быстро справляться с волнением.