— Я должен отправиться в дальние страны. Старая лесная кудесница научила меня, как исцелиться. Книгу она бросила в огонь, а мне сказала: ступай, мол, домой и попроси родительского благословения на дорогу. Может быть, я вернусь скоро, может быть — не вернусь никогда. Поклонитесь от меня Розочке. Я рад был бы с ней повидаться, да только сам я не знаю, что со мной такое. Даль зовет меня. Только начну я думать о прежних днях, как тотчас одолевают меня иные мысли. Покой мой пропал, а с ним и любовь сердечная. Пойду искать их по белу свету. Хотел бы сказать вам, куда меня влечет, но и сам я этого не знаю. Пойду в те края, где живет Изида, матерь всего сущего, дева, покровом скрытая. К ней устремляется душа моя. Прощайте!
Он вырвался из родительских объятий и бросился прочь. Отец с матерью горевали и проливали слезы, Розочка, запершись в своей светлице, горько плакала. А Гиацинт скорым шагом шел напрямик через лесные дебри, горы и стремнины в неведомые земли. И всюду искал он богиню Изиду, расспрашивал людей и зверей, деревья и скалы. Иные смеялись, иные молчали, но никто не давал ответа. Сперва путь его лежал через дикую, суровую страну, где тропа терялась в облаках и туманах, а в вышине ревела буря. Потом очутился он в бескрайней пустыне среди раскаленных песков, но и тут, не зная усталости, упорно шел вперед, и душа его в пути изменялась: время замедлилось, волнение улеглось, сам он смягчился, а могучий порыв, бушевавший в груди, сменился тихим, но неодолимым влечением, безраздельно покорившим душу. Казалось, он оставил позади долгие годы. Богаче и разнообразнее стала и сама местность вокруг: в небесах веял теплый ветерок, ровно бежала дорога, зеленые рощи манили приветливой сенью, но он не понимал наречия здешних деревьев, да и они как будто ничего не говорили и всё же услаждали сердце изумрудной прохладой и тишиною.
Затем сладкое томление стало нарастать, а дальше, что ни шаг, всё ярче сверкала красками буйная зелень, всё звонче щебетали птицы и звучали голоса зверей, всё сильнее благоухали плоды, лазурней блистали небеса, всё ласковей овевал путника теплый ветерок и всё более крепла в его сердце горячая любовь. Время мчалось теперь быстрей и быстрей, словно стремилось к близкой заветной цели. Однажды увидел Гиацинт кристально-чистый родник, окруженный цветами, которые спускались в долину у подножия черных столпов, уходящих в поднебесье. Цветы и ручей приветливо поздоровались с юношей, заговорив на знакомом языке.
— Милые земляки, — сказал он в ответ, — где мне искать священное жилище Изиды? Оно должно быть где-то поблизости, а вам, верно, окрестности хорошо знакомы.
— Мы тоже пришли сюда издалека, — отвечали цветы. — Здесь странствует семейство духов, а мы прокладываем ему путь и готовим ночлег. Правда, мы недавно побывали в краю, где не раз слыхали это имя. Ступай вверх по течению, откуда мы пришли, там ты узнаешь больше.
Цветы и родничок улыбнулись, предложили юноше свежей воды и заспешили дальше. Гиацинт послушался их совета. Он шел, неустанно расспрашивая всех о богине, и наконец пришел к тому жилищу, которое так долго разыскивал, — оно притаилось под кронами пальм и других редких деревьев. Сердце юноши забилось в бесконечном томлении, и сладостный робкий трепет охватил его в этой обители вечного лета. В волнах небесного благоухания Гиацинт забылся сном, ибо лишь сновидение могло открыть ему святая святых. Чудный сон вел его через нескончаемые покои, полные диковинных вещей, поток чарующих звуков нес Гиацинта. Всё вокруг казалось знакомым и близким и вместе с тем исполненным дивного великолепия, но вот последняя тень земного исчезла, словно растаяла в воздухе, и Гиацинт предстал перед небесной девой. Вот поднял он её легкий блистающий покров, и… Розочка упала к нему на грудь! Далекая музыка окутала тайной их встречу, излияния сердечной тоски, оградив их восхитительный приют от всего чуждого.
Гиацинт и Розочка прожили долгую жизнь в окружении счастливых родных и верных друзей, а старую лесную кудесницу за мудрый совет благодарило великое множество их внучат — ведь в те времена у людей рождалось столько детей, сколько они хотели.
ЛЮДВИГ ТИК
РУНЕНБЕРГ
Сидел однажды некий молодой охотник в самой глубине гор у расставленных птичьих силков, погруженный в глубокое раздумье, а в тишине его одиночества раздавался шум вод и леса. Размышлял он о своей судьбе, о том, как покинул в свои младые годы и отца, и матушку, и край свой родной, и всех друзей из своей деревни в поисках мест незнакомых, ибо хотел он удалиться из круга однообразной обыденности, и теперь с удивлением обнаружил, что сидит здесь, среди гор. Высокие облака проплывали по небу и исчезали за горами. Пели в кустах птицы, и эхо отвечало им. Он медленно пошел вниз по склону горы и спустился наконец на землю у ручья, который с бормотанием струился среди острых камешков. Стал он вслушиваться в переменчивую мелодию воды, и почудилось ему, будто волны на неведомом языке говорят ему обо всём, что для него важно, и глубоко опечалился он, что не может понять их речи. Тогда юноша снова огляделся вокруг и напомнил себе, что он бодр и счастлив; постарался отбросить сомнения и громким голосом запел охотничью песню: