В дыре возле этой трубы сидела старая сова; к ней-то и направился теперь освобожденный Шпигель, держа в зубах жирную мышь, пойманную им по дороге.
— Добрый вечер, любезная госпожа сова! Всё так же исправно сторожите? — спросил он, на что сова ответила:
— Приходится! Добрый вечер и вам! Давно вас не видать было, господин Шпигель!
— На это были свои причины, потом расскажу. Вот я вам принес мышку — не ахти какую, по времени года, — надеюсь, не побрезгуете! А что хозяйка — уже вылетела?
— Нет ещё, она хочет под утро прогуляться часок-другой. Спасибо вам за славную мышку! Вы, как всегда, учтивы, Шпигель! У меня тут припасен тощий воробушек, очень уж близко от меня он пролетел сегодня! Сделайте милость, закусите! А как вам жилось это время?
— Чего-чего только не было! — ответил Шпигель. — С меня хотели голову снять! Вот послушайте, если вам угодно!
И за вкусным ужином Шпигель рассказал внимательно слушавшей сове всё, что с ним случилось и как он ускользнул из рук Пинайса. Сова на это сказала:
— Поздравляю вас тысячу раз! Теперь вы опять сами себе господин и можете, приобретя богатый опыт, идти куда вам вздумается!
— Я с этим делом ещё не развязался, — возразил Шпигель. — Пинайс должен получить и обещанную жену, и обещанные золотые гульдены!
— Вы, видно, рехнулись? Хотите оказать благодеяние негодяю, который едва не содрал с вас шкуру?
— Ну что ж, он мог это сделать по праву, на основании нашего соглашения, и раз я могу ему отплатить той же монетой, то почему бы мне не сделать этого? А кто говорит, что я хочу оказать ему благодеяние? Вся эта история — чистейшая выдумка. Моя хозяйка — да почиет она с миром! — была простая душа, никогда в жизни не влюблялась, никогда не была окружена поклонниками, а пресловутый клад — не что иное, как неправедно нажитое добро, которое она когда-то получила в наследство и, чтобы оно не принесло ей несчастья, бросила в колодец со словами: «Будь проклят тот, кто его вытащит и воспользуется им!» Как видите, не такое уж это благодеяние!
— Тогда, разумеется, это совсем другое дело! А где же вы думаете раздобыть подходящую жену?
— Вот здесь, в этой самой трубе. Я для того и пришел, чтобы поговорить с вами начистоту! Неужели вам не хочется наконец освободиться из тяжкой неволи у этой ведьмы? Подумайте, как бы нам её словить и сосватать старому лиходею!
— Шпигель, вам стоит только приблизиться ко мне, и у меня сразу появляются дельные мысли!
— Я давно знал, что вы умница! Я старался, как только мог, а если и вы ещё приложите руку к этому делу, взявшись за него со свежими силами, оно, наверно, выгорит!
— Уж если всё так удачно складывается, мне незачем долго раздумывать, у меня давным-давно есть свой план!
— Чем мы её поймаем?
— Новехонькой сетью для куликов, сплетенной из добротной, крепкой конопляной бечевы; сплести её должен двадцатилетний юноша, сын охотника, никогда ещё не взглянувший на женщину, и уже трижды на эту сеть должна была пасть ночная роса; но ни один кулик не должен был попасться в неё, а причиной тому трижды должен был явиться праведный поступок.
Такая сеть достаточно крепка, чтобы ведьма в неё поймалась.
— Любопытно узнать, где вы достанете такую сеть, — заметил Шпигель, — ведь я знаю, что вы никогда не бросаете слов на ветер!
— Она уже найдена, как бы нарочно для нас сплетена; в лесу неподалеку отсюда живет девятнадцатилетний юноша, сын охотника, никогда ещё не взглянувший на женщину, так как он слеп от рождения; поэтому он годен только на то, чтобы плести сети, и несколько дней назад закончил новую, превосходную сеть для ловли куликов; но когда старик охотник, его отец, впервые пошел расставить её, навстречу ему попалась женщина, которая стала склонять его на грех; а была она так безобразна, что старик в страхе бежал, оставив сеть на траве. Поэтому на неё пала ночная роса и не поймалось ни одного кулика, и причиной этому явился праведный поступок. Когда охотник на другой день снова пошел расставлять сеть, ему повстречался всадник с тяжелой дорожной сумкой на седле; в этой сумке была дыра, из которой время от времени на землю падала золотая монета. Тут охотник снова бросил сеть на землю, рысцой побежал за всадником и давай подбирать червонцы да бросать их в свою шапку, пока всадник не обернулся, не увидел, чем старик занят, и, придя в ярость, не нацелился в него копьем. Тогда охотник в страхе поклонился всаднику, подал ему шапку и молвил: «Ваша милость, вы здесь обронили много монет, я для вас подобрал их все до одной!» Это опять-таки был праведный поступок; ведь честно вернуть находку — дело чрезвычайно трудное и похвальное; но в погоне за червонцами охотник успел уйти так далеко от сети для куликов, что оставил её в лесу на вторую ночь и ближней тропкой вернулся домой. Наконец на третий день — было это вчера, — когда он снова пустился в путь, навстречу ему попалась миловидная кумушка, которая давно уже обхаживала старика и не одного зайчика получила от него в подарок. Из-за неё он совсем забыл о куликах, а на другое утро сказал: «Я даровал жизнь бедным пташкам; всякая тварь заслуживает милосердия!» Поразмыслив над этими тремя праведными поступками, он решил, что стал слишком хорош для мирской суеты, и сегодня спозаранку ушел в монастырь. Вот как случилось, что сеть, ни разу не употребленная, всё ещё лежит в лесу, и мне только нужно слетать за ней туда.