– Ну, если братец так говорит, придётся выбросить, – сказала дочь вдовца и швырнула ларец в море.
Проплыли они ещё какое-то время, и брат опять указал куда-то.
– Вот уже и дворец виден, в который мы направляемся, – сказал он.
– Что там говорит мой братец? – спросила дочь вдовца.
– А теперь он говорит, что ты должна собачонку твою в море бросить, – ответила мачеха.
Заплакала дочь вдовца, потому что дороже Снежка никого у неё на свете не было, но всё же бросила его за борт.
– Если мой брат так велит, я должна это сделать, но видит небо, как не хочется мне бросать тебя в море, Снежок! – сказала она.
Проплыли они ещё немалое расстояние.
– А вон и король выходит встречать тебя, видишь? – сказал, указывая на берег, брат.
– Что там говорит мой братец? – опять спросила сестра.
– Теперь он говорит, что ты должна поскорее сама прыгнуть за борт, – ответила мачеха.
Заплакала девушка, застенала, но, коли брат велел, делать нечего – прыгнула она в море.
Когда они достигли дворца и король увидел безобразную невесту с носом в четыре локтя да челюстью в три локтя, да с ёлкой во лбу, он пришёл в совершенный ужас; однако свадебный пир был уже приготовлен – и эль наварен, и хлеб испечён, и гости сидели за столом. Ничего не попишешь, пришлось королю взять её в жёны, какой бы безобразной она ни была.
Но прогневался он изрядно, и винить его за это никто бы не стал; а потому приказал король бросить брата девушки в яму, полную змей.
В первый же четверг после того, ночью, пришла на дворцовую кухню прекрасная девица и попросила судомойку, которая там спала, одолжить ей щётку. Попросила со всей учтивостью, получила щётку, расчесала волосы – а из них золото посыпалось.
А был с ней маленький пёсик, и она его попросила:
– Иди, Снежок, посмотри, скоро ли день настанет!
Три раза она так говорила, и, когда пёсик вышел из кухни в третий раз, уже светало. Тут девице пришлось уйти, но перед тем она пропела:
– Я приду ещё дважды, а больше никогда, – сказала она.
Поутру судомойка рассказала королю, что видела да слышала, и тот решил, что в следующий четверг ночью сам спрячется на кухне и посмотрит, правда ли это. И в четверг, как стало смеркаться, пришёл туда. Однако как ни тёр он глаза, что ни делал, стараясь не заснуть, всё было напрасно, потому что Еловая Невеста ворковала ему и пела, пока веки его не смежились накрепко. Когда явилась прекрасная юная девица, король спал, да ещё и храпел.
И в этот раз, как в прошлый, попросила она щётку и расчесала волосы, а пока она это делала, из них сыпалось золото. Снова она трижды посылала пёсика наружу, а как стало светать, удалилась и, уходя, сказала:
– Я приду ещё раз, а больше никогда.
На третью ночь перед четвергом король опять захотел последить за кухней. И привёл он с собой двух слуг, чтобы те его держали. Каждый взял короля за руку и, когда тот начинал засыпать, тряс и подёргивал; ещё двоих король приставил к своей Еловой Невесте. Однако ночь шла, и Еловая Невеста опять запела-заворковала, веки короля стали смыкаться, а голова упала на плечо. Тут пришла прелестная девица, взяла щётку и стала расчёсывать волосы, а из них сыпалось золото, и потом она трижды посылала пёсика посмотреть, скоро ли день наступит. На третий раз начало уже светать, и тогда она пропела:
– Больше я никогда не приду, – сказала она и повернулась, чтобы уйти. Но двое мужчин, что держали короля, схватили его за руки, вставили ему в кулак нож и заставили порезать мизинчик у девицы – совсем чуть-чуть, только чтобы кровь показалась.
Так настоящая невеста получила свободу от колдовских чар. Король мигом проснулся, и она рассказала ему, как всё было, как обманули её мачеха со сводной сестрицей. Брата немедля достали из ямы со змеями – кстати сказать, ни одна его и не тронула, – а взамен бросили туда мачеху и её дочь.
И как же радовался король, избавившись от уродливой Еловой Невесты и получив королеву, прекрасную и ясную, как сам день, – описать невозможно!
Тут уж сыграли настоящую свадьбу, да такую, что разговоры и слухи о ней по всем семи королевствам пошли. Король и его невеста отправились в церковь, и Снежок тоже поехал с ними в карете. Там их благословили, они вернулись домой, и с тех пор я их больше не видел.