К тому ж… теперь и место встречи Духов
изменилось.
А почему?
Об этом в следующей сказке.
Влюбленный Шелкопряд
Трудяга-Шелкопряд всё прял, и прял, и прял бесчисленные нити золотые — для всех.
Напрял он столько шелков чудесных, дивных, что всеми признан мастером из лучших лучшим был.
И времени наш лучший не нашёл за жизнь большую, чтоб кокон-дом свой залатать иль новый сделать.
И вот однажды он, прилегши отдохнуть,
увидел через кокона дыру такое чудо,
что дело жизни всей его померкло враз.
На веточке зелёной Она сидела, точнее — восседала,
сверкая крылышками дивной красоты,
большущими глазами неотрывно глядя вдаль.
А тельце плотное её, прильнувшее к листочку, походило
на ягодку созревшую
иль на тугой бутончик славного цветка.
Красавица была нездешней Мухой
и вмиг сразила сердце Шелкопряда,
не ведавшего до того души томленья.
И мир впервые предстал пред ним в чарующем величьи.
— Откуда ты, прелестница, явилась? — он обратился к Мухе робко.
Она лишь томно повела очами.
— Готов тебе одной служить отныне, — продолжил Шелкопряд, — тебя счастливой сделать! Украсить жизнь твою! Отдать всего себя тебе на радость!
И он соткал в подарок Мухе чудесный золотистый кокон.
Затем — по кокону — для всех её мушат,
детей мушачьих и мушачьих внуков.
И пуще прежнего он стал трудиться,
чтоб бесконечно угождать любимой.
Когда же синь густая, запеленав пространство,
мир призывала к отдыху ночному,
трудяга Шелкопряд в неистовстве любовном
без устали слагал восторженные гимны своей избраннице,
чтоб поутру — перед восходом солнца иль
пред его закатом — ввечеру,
прочесть любимой Мухе.
Когда ж безмерная усталость с ног его валила,
он утешал себя, что в благодарность
любимая ему всегда подругой верной будет
и надежною опорой.
Молчание обычное её
он благодарно принимал до той поры,
пока однажды она не изрекла, как королева
ничтожному слуге:
— Я очень терпелива, заметь. Но сколько можно
транжирить время впустую,
когда б ты мог…
— О как несчастен я от того, что не по силам
мне, видно, выразить те чувства,
что распирают душу и рвутся огнём пылающим…
Как быть? Как донести весь жар, весь пламень
до сердца избранницы моей?!
— Взгляни! — шептал он страстно Мухе. —
Как всё опутал кисеёю синей туман-ревнивец,
и краски пред закатом погасил.
А утром распадется он, рассыплется на множество
бриллиантовых росинок,
украсив каждый лепесток, травинку каждую!
Презрительно взглянула Муха на Шелкопряда.
Он не заметил. И продолжал:
— Послушай, как забавно пискнула Коровка Божья,
в росинке усики умыв…
— Фи! Ты заметил Божию Коровку, негодник старый! —
прошипела Муха.
— Да нет же, нет! Лишь ты одна мне сердце оживила!
Тебе одной служу и до конца служить я буду!
Ведь прежде что до тебя я видел?
Как мог я променять чудесный мир?..
— Ах так! И ты теперь работать не хочешь больше??
— вскричала Муха гневно. —
А как же я? И как мои мушата? И множество
мушаток — совсем малюсеньких?!
Что станет с нами, если ты разглядывать начнёшь
красоты мира?
— Да я для вас…
— Вот и работай теперь ты пуще прежнего,
хотя, сказать по правде, — ты так однообразен!
Спросил бы у меня, что прясть и как…
Дивились все вокруг, такое услыхав от Мухи…
Но наш влюблённый и это принял всеръёз, раздумывая:
«Может в самом деле права любимая?..»
— Но всем по-прежнему нужны мои шелка, —
сказал он тихо.
— Да ладно уж… Коль не умеешь ты ничего другого,
пряди — как можешь, но — чтобы больше, больше!!!
— Куда всего вам столько? — отважился спросить он
робко любимую. —
Напрял так много я, что можешь шелками
ты завесить всю округу.