Вот она -лесная малинка. Ягоды спелые, красные, душистые. Теперь знай себе рви -да в корзинку.
Но как сорвёшь без спроса?. Нехорошо.
Машенька подошла к избушке, стукнула в оконце, спросила:
- Можно мне малинки набрать?
А из окошка ей никто ни полслова.
Поднялась Машенька на крыльцо, в дверь постучала и спросила погромче:
- Можно мне малинки набрать?
А ей опять никто ни полслова.
Тогда Машенька толкнула дверь и вошла в избушку. А там никого! Значит, бабы-яги не было дома.
«Подожду!» - решила Машенька, села на скамью, а корзинку поставила рядом.
А в избушке-то было очень уж грязно. Всюду мусор, пыль. Посуда на столе грязная. В углах паутина.
«Чем так сидеть, - подумала Машенька. - я лучше приберусь».
И взялась за дело.
Сперва всю посуду перемыла, поставила на место. Потом подмела веником пол, пыль всю вытерла, и паутину обмела, и даже окошко протёрла, чтобы веселее стало в избушке.
Только управилась, слышит - чёрный пёс на дворе залаял, ворота заскрипели, ветер засвистел.
«Ну, - подумала Машенька. - возвращается!»
А у самой сердце ёкнуло: ведь всё-таки баба-яга - костяная нога, не кто-нибудь!
Сидит, не шелохнётся, только на дверь поглядывает.
Вдруг дверь как распахнётся, и в избушку вошла сама баба-яга - костяная нога. Увидела Машеньку, палкой о порожек пристукнула и закричала скрипучим голосом:
- Ты зачем сюда явилась, незваная-непрошеная?
Машенька затряслась от страха.
А баба-яга подошла поближе и ещё страшнее крикнула:
- Отвечай, зачем явилась? Ух ты, скверная девчонка!
Тут Машенька чуть слышно ответила:
- За лесной малинкой…
Сама же пожалела бабу-ягу: «Какая старенькая! Оттого у неё в избушке плохо: тяжело ей, наверно, самой прибираться. Оттого она и сердитая: нет у неё внучки, чтобы помогала…»
А баба-яга огляделась тем временем и увидела, какая избушка чистая стала.
- Это ты пол подмела? - строго спросила она Машеньку.
- Я, -ответила Машенька.
- А посуду кто перемыл?
- Тоже я.
- И окошко небось протёрла?
- А как же!- немного осмелев, сказала Машенька.- Только не очень хорошо протёрла. Верхнее стёклышко мне никак не достать, я ещё не подросла как следует.
- Ну что ж, - проскрипела баба-яга,- теперь ты у меня насовсем останешься. Будешь всегда прибираться.
Как услышала это Машенька, заплакала горькими слезами. Удивилась баба-яга:
- Ты что? Или тебе у меня не нравится?
- А как же мой дедушка? - плача, проговорила Машенька.- Значит, ему так и не будет к чаю лесной малинки?
Баба-яга тут подумала и сказала:
- Ладно, так и быть, набери себе малины да можешь дедушке снести. Сегодня ты мне не нужна. Под ногами только будешь мешаться. Но завтра поутру, чуть свет, возвращайся обратно. Запомнила?
И баба-яга постучала палкой об пол.
- Запомнила, - шёпотом сказала Машенька, быстро выбежала из избушки и кинулась к тем кустам, где самая спелая, самая крупная и душистая малина.
Собрала она полную корзиночку, хотела выйти за ворота, да пёс лежит на дороге: то ли пустит, то ли нет?..
- Пустишь? - спросила его Машенька.
- Она-то тебя отпустила? - прорычал чёрный пёс.
- Она-то отпустила, - сказала Машенька.
- Иди. Я и подавно пущу.
Изо всех сил побежала Машенька по тропинке. Бежит, торопится, а навстречу ёжинька - короткие ноженьки.
Остановился, глянул на Машу, узнал её:
- Ты ли это, Машенька! Как же ты выбралась от бабы-яги?
- А она меня сама отпустила. Только ненадолго. Завтра чуть свет мне вернуться к ней нужно.
- Не возвращайся, Машенька, не надо!
- Раз обещала, вернусь! - сказала Машенька.
Отсыпала она ёжику горстку малинки, велела ежатам снести. Сама побежала дальше.
Бежит, спешит, торопится, а навстречу лягушка- зелёное брюшко. Тоже удивилась. Заквакала:
- Да как же ты сумела от бабы-яги убежать?
И лягушке Машенька обо всём рассказала. Отсыпала горстку малинки для её лягушат.
- Не едят они малины, - сказала лягушка - зелёное брюшко. - Не любят!
- Как это - не любить такую сладкую? - удивилась Машенька. - Ты им снеси. Пусть попробуют.
Прибежала Машенька на опушку, и сорока-белобока тут как тут. Увидела Машеньку, затараторила:
- Да как же ты ушла? От бабы-то яги? От костяной ноги?
- Она сама меня отпустила. Завтра чуть свет обратно побегу. Она ведь старенькая, самой ей прибираться трудно.
- Машенька, Машенька, -заверещала сорока,- в своём ли ты уме? Нет, нет, не смей, не вздумай возвращаться.