Борис Викторович Шергин
Сказки о Шише
Совсем ещё недавно в Москве на Рождественском бульваре жил Борис Викторович Шергин.
Белобородый, в синем стареньком костюме, сидел он на своей железной кровати, закуривал папироску «Север» и ласково говорил гостю:
- Где вы работаете? Как живёте? В каких краях побывали?
До того хорошо было у него в доме, так внимательно и
сердечно слушал он чужие рассказы, что многие забывали, зачем пришли, а ведь пришли послушать самого хозяина.
Когда же начинал рассказывать хозяин, слушатели боялись уронить слово, потому что Борис Викторович Шергин был великий артист. Он рассказывал и смешные истории, и печальные повести, а иногда, когда уж очень просили, пел русские былины.
За раскрытым окном под солнечным ветром шумели липы, пролетали автомобили, лязгали и громыхали трамваи, и странно было слышать протяжную мелодию и слова про Илью Муромца, пришедшие из давних времён:
- А и ехал Илия путями дальними…
Высоко на стене, над головою певца, висел деревянный парусный корабль. Этот корабль, верней, модель корабля построил отец Бориса Викторовича - архангельский помор, корабел, певец и художник. И сам Борис Викторович был помор, корабел, певец и художник, и только одним сердечным свойством отличался он от отца - Борис Шергин был замечательный русский писатель.
Много рассказов и сказок написал он, сейчас вы прочтёте «Сказки о Шише». Это сказки весёлые, смешные, и рассказаны они языком не совсем обычным. Борис Викторович родился в Архангельске, там он слыхал эти сказки и, пересказывая их нам, употребляет иногда слова для нашего уха непривычные, архангельские. Но понять их не так уж трудно.
Ну, к примеру, Борис Викторович говорит про Шиша: «Братья - мужики степенные, а он весь - как саврас без узды».
Что же это за «саврас»? Саврасый - это лошадиная масть, светло-коричневая. Раньше лошадей такой масти частенько называли - Савраска. А если нет у Савраски узды - значит, он свободен, бегает где хочет. Вот таким и был Шиш - «саврас без узды».
Сказки и рассказы Бориса Шергина любят и с интересом читают в наши дни и дети и взрослые - это замечательно!
Юрий Коваль
НАШ ПОСТРЕЛ ВЕЗДЕ ПОСПЕЛ
Дом был, стоял добрым порядком и на гладком месте, как на бороне.
В дому отец жил с сыновьями.
Старших и врать не знай, как звали, а младшего всё Шишом ругали.
Время ведь как птица: летит - его не остановишь. Вот Шиш и вырос. Братья - мужики степенные, а он весь - как соврас без узды. Такой был Шиш: на лбу хохол рыжий, глаза как у кошки. Один глаз голубой, другой как смородина. Нос кверху.
Начнёт говорить, как по дороге поедет: слово скажет - другое готово.
А ловок был - в рот заедет да и поворотится.
Рано Шиш начал шуточки зашучивать. У них около деревни, в лесу, барин с барыней землю купили. Домок построили, садик развели. До людей жадные и скупые были, а между собой жили в любви и согласье, всем на удивленье. Оба маленькие, толстые, как пузыри. По вечерам денежки считали, а днём гуляли, сады свои караулили, чтобы прохожие веточки не сорвали или травки не истоптали. У деревенских ребят уши не заживали всё лето - старички походя дрались, а уж друг с другом одни нежности да любезности.
Шиш на них давно немилым оком смотрел:
- Ужо я вам улью щей на ложку!
И случай привёлся. Забралась в лес старушонка из дальней деревни за грибами. Ползала, ширилась да и заблудилась.
И заревела:
- О-о! Волки съедят!
Шиш около шнырял:
- Бабушка, кто тебя?
- У-у, заблудилась!
- Откуда ты?
- Из Горелова.
- Знаю. Выведу тебя, только ты мне сослужи службу…
Шиш и привёл её к барской усадебке:
- Видишь, в окне баринок сидит, спит за газетой?
- Ну, не слепая, вижу.
- Ты постучи в окно. Барин нос выставит, ты тяпни по плеши да скажи: «На! Барыне оставь!»
- Как же это я благородного господина задену? Они меня собаками затравят!
- Что ты! Они собак не держат, сами лают.
- Ну, что делать, не ночевать в лесу…
Побежала старуха к дому, стукнула в раму:
- Барин, отворьте окошко!
Толстяк высунулся, кряхтит:
- Кто там?
Старушонка плюнула в ладонь, размахнулась да как дёрнет его по плеши:
- На! Барыне оставь!