«2 часа 10 минут, — было написано на обороте гостиничной квитанции. — Был. Тебя не застал. Давай встретимся, надо поговорить…» — эйфория отступила. Мира не узнала почерк Ханни. Вернее сказать, это был не его почерк. Она отказывалась верить глазам: «…не застал. Давай встретимся, надо поговорить. Позвони… Целую. Твой Даниель».
Графиня Виноградова вспыхнула яростью, но быстро взяла себя в руки.
— Что он написал? — спросил Артур. — Чтобы ты возвращалась?
— Это Даниель. Мой сладкий мальчишка… Целоваться хочет! Дай-ка я его поцелую. — Мира схватила телефонную трубку и стала набирать номер. — Сейчас я его так поцелую… Ты хорошо поел?
— Смеешься? — удивился Артур, стряхивая сахарную пудру с рубашки. — Один чертов пончик. Мой желудок кудахтал от счастья.
— Если ты прошлую жизнь прожил в Париже, то должен вспомнить название «пончика».
— Куртизан, — вспомнил Артур.
— Куртизан… Даниель, салют! — поздоровалась Мира. — Нет, не ты куртизан. Это мой пес учит французский…
— Ничего, что я был в гостинице? — спросил Даниель.
— Ну что ты…
— Ты забыла у меня карту, на которой записала телефон. Я подумал, вдруг ты захочешь мне позвонить? На карте был штамп отеля. Я шел мимо… честное слово.
— Я рада, что ты заглянул.
— Всю ночь думал о тебе, Мирей. Откуда я тебя знаю? Я тебя знаю, это факт. Но, представляешь, как будто провал в памяти. Если б ты знала, как я несчастен от этого. Если б мы с тобой провели вечер, поговорили… Ты занята сегодня?
— Нам действительно стоит поговорить, — согласилась Мира.
— Тогда выбери сама, куда хочешь пойти.
— Но мне не с кем оставить собаку. Я не могу его бросить в гостинице одного.
— Тогда приезжай с ним ко мне, поужинаем дома.
— Давай в «Навигаторе». Помнишь такой ресторанчик?
— Как скажешь!
— Прекрасно.
— Ты уверенна, что туда пустят с собакой?
— Почему нет? Главное, чтобы ты не был против.
— Я люблю собак.
— Тогда в шесть часов у входа.
Мира повесила трубку и схватила записную книжку.
— Вы о чем-то договорились?
— Да, — ответила графиня. — Неужели понял?
— Ты смотрела на часы и прикидывала, сколько ехать.
— Какой сообразительный пес…
— Я еду с тобой.
— Разумеется! — Мира снова набрала номер. — Добрый вечер. Кауфман? Это Мирей. Хант у себя?
— Вышел, — сдавленно произнес Алекс.
— Помнишь меня, гадючий сын? Мы говорили утром.
— П…помню…
— Ты можешь с ним связаться прямо сейчас? Собственно, что я спрашиваю? Разумеется, можешь. Вот что, Алекс, немедленно позвони ему и передай, что в семь вечера сегодня я жду его у «Навигатора». Ты меня понял?
— Понял.
— Скажи, что я собираюсь сделать ему подарок. Он еще любит дорогие подарки? Передай, что это будет самый дорогой подарок в его жизни. Скажи, от сердца отрываю… Понял меня, прохвост?
— П… понял.
— Пусть отложит свои чертовы дела. Он не пожалеет. Кауфман! Только посмей не перезвонить ему сейчас же! Убью! Ты меня знаешь! Ты знаешь меня, Кауфман? — Молчание воцарилось на том конце связи. — Ты меня узнаешь! Предупреждаю по-хорошему, я тебе не Пипино, со мной тупые шутки не проходят! — пригрозила Мира и положила трубку.
— Может, скажешь, что происходит? — спросил Артур.
— Сегодня вечером мы идем в ресторан.
— Ты мне вынесешь оттуда чего-нибудь?
— Ты идешь со мной, — Мира закрыла книгу и открыла косметичку.
— Не… в ресторан не пойду.
— Еще как пойдешь.
— С кем? С «Ю.Х.»?
— С Хантом и с Даниелем. Как в старые добрые времена. Что ты имеешь против нашей компании?
— Ага! С «Ю.Х.» тебя от еды не тошнит?
— Я не жрать иду. У меня деловой ужин. Так что собирайся, песик. У тебя есть время вычесать блох.
— Не… они меня изобьют!
— С каких это пор собаки обсуждают решения хозяев? У тебя есть чистая рубашка? Поройся в своем мешке и не галди под руку. Мне надо сосредоточиться.
Графиня удалилась в душ. «Навигатор» был тем самым заведением в Латинском квартале, где она познакомила Ханта и Даниеля в первый раз. Ресторанчик, спрятанный от толп туристов, всегда имел свободный уголок. В нем было так тесно, что на работу брали только худых официантов. «Навигатор» был слишком хорош для студентов и слишком плох для постояльцев шикарных отелей. Мира любила там сидеть с земляками, болтать по-русски и пробовать французскую кухню. Тамошняя обстановка напоминала ей старый Париж, но самое главное, что ресторан располагался рядом с гостиницей Ханта, а Хант был авантюристом и лентяем одновременно. Мира была уверена, что записка от Даниеля — промысел божий. Гораздо больше, чем отличный шанс, немного меньше, чем просто судьба.