Машина была разгружена. В комнате негде было встать на одной ноге. Все пространство, не занятое компьютерной техникой, было захламлено книгами, неисправными приборами и прочими гостинцами прошлой жизни, сложенными стопками и кучами. Рыжая шевелюра хозяина квартиры и та стояла дыбом.
— Ничего, если сиятельство подрыхнет на кухне? — спросил Оскар, поскольку гости сели прямо на технику, уступив диван даме. Все трое вопросительно посмотрели на тело графини. — Я им матрас постелю, — умолял хозяин. — Им по пьяной лавочке не все ли равно?
— Вообще-то им не привыкать, — согласился Артур и понес графиню на кухню.
Оскар раскатал под столом матрас.
— Пойдем, потолкуем, — пригласил его гость. Заботливый хозяин сунул подушку под голову графини, укрыл ее одеялом… — Идем, сказал. Разговор есть.
Оскар вернулся в комнату и сел на связку книг, подальше от кулака обиженного товарища.
— Ты что Гусю спихнул, рожа конопатая? — спросил Артур.
— А что я спихнул Гусю?
— Женька, дай сюда…
Доктор подал Артуру папку с бумагами, слегка окровавленную и хорошо промоченную дождем. Из папки посыпались чеки об оплате почтовых посылок и переводов, гарантийные талоны, инструкции по использованию приборов всякого назначения, метеосводки, распечатки ландшафта и греографы, нарисованные от руки, с помощью которых Оскар Шутов интриговал Валеха — зондировал слупицкого Привратника на выдержку и терпение. Рассчитывал, что тот, узнав в греографах родной язык, нет-нет, да и проговорится о тайне загадочных символов. Прольет свет на черную дыру в сознании молодого ученого.
— А чего это? — спросил Оскар, рассматривая собственные каракули.
— Это я тебя спрашиваю, что ты сунул Гусю вместо папки Зубова с лотерейными тиражами, сучья ты задница? Ты знаешь, что Гусь чуть в ящик не сыграл из-за этой хрени?
— Я сунул? Ты сказал, отдай папку, я и отдал. Ты ж не сказал, какую…
— Ты кому мнешь болты?
— Честно! Сам орал: отдавай! застрелит!.. Сам обосрался, а я здесь причем?
— Короче, — подвел итоги Артур. — Зубовскую папку, которую ты заныкал, сюда быстро!
— На, подавись, — Оскар вынул из-под стола папку и швырнул на диван. — Можешь забирать, только что ты в ней поймешь без меня? Бери, Деев, пользуйся! Наживайся. Нам чужого не надо.
— Ну, вот, — сказал Артур доктору, — принимая трофей. Теперь мы при деньгах. Надо только узнать, при каких.
Русый с Деевым придвинулись к папке. Оскар надулся.
— Там глядеть-то не на что, — проворчал он. — Все, что мог, ты пропукал и прохрюкал.
— А ты иди, пожрать сготовь.
— Я не могу, — развел руками Оскар, — твое сиятельство валяется у холодильника.
— Оттащи сиятельство вместе с матрасом, оно тебя не укусит. Неси, сказал! — прикрикнул Артур.
Оскар принес с балкона сало, завернутое в пергамент, и холодную картошку.
— Деев, что с графиней-то? — спросил он. — Может ее к врачу, пока жива?
— Проспится. Не в первый раз, — ответил Артур, просматривая списки тиражей.
— Может, позвонить в скорую?
— Женька ее уже дезактивировал.
— Диагностировал, — поправил доктор, перебирая бумаги.
— Вот именно. Диагноз поставил, — разъяснил Артур. — Выписал лекарство и скормил всю пачку.
— Она точно не умрет?
— Когда-нибудь, конечно, умрет, — пообещал доктор, — но не от моих таблеток.
— А что с ней делать, если проснется?
— Дай телефон, — посоветовал Артур.
— Если денег не жалко, — усмехнулся Русый. — Их сиятельство как начнет говорить по-французски, так остановиться не может.
— На нервной почве, — добавил Артур. — Шутов, ты по-французски умеешь?..
— Я здесь причем?
— Тогда готовь деньгу за телефонный счет. Наша деньга закончилась.
— Да, — подтвердил Женя. — Скончалась.
— Мы сюда на пустом баке ехали. Скажи спасибо, что технику твою довезли. А все из-за их сиятельства. Они уж если до телефона доберутся…
— Да… — кивнул доктор, закусывая сало картошкой, — только подставляй кошелек.
Ничто не предвещало катастрофы, просто зашли друзья навестить отшельника, но Оскар понял, что разговор не закончился, и почуял беду. Никогда в жизни он не чуял беды столь ясно и неотвратимо. Гости уплетали картошку, перебирали бумаги. Оскар перебирал вероятности, прикидывал шансы. Тревога усиливалась в душе молодого ученого.
— Ну? — спросил он, когда гости разобрали папку до дна. — Убедился? Раньше надо было думать, а не волочиться за графиней по Европам. Надо было ехать в Австралию, когда я тебе предлагал.