— Господин Боровский, вы поедете со мной в Слупицу или нет? — спросил Артур. — Натан Валерьянович? Хотите, я сам пойду к вашему начальнику и все ему объясню?
— Человечество начинает меня раздражать, — признался Валех. — Я чувствую, что с ним не все в порядке, но не могу понять, что не так. Почему оно ищет доказательства абсурда, находит их, отвергает, чтобы затем уверовать в больший абсурд?
— Потому что человечество не похоже на тебя, Валех. Тебе грустно смотреть, как оно изобретает «машину времени», потому что жадно…
— Ловушку для сусликов оно изобретает.
— Тебе не понравился Натан?
— Мне понравилась его бабка.
— Хочешь бабку? Будет бабка, только романа не будет. Мое произведение превратится в трактат по генной инженерии. Я могу превратить умницу в дурака, неудачника в счастливчика, а внука в бабушку, только ничто живое не вынесет такого издевательства над собой. Однажды в твой дом постучат мертвецы. Знай, что они от меня.
— Мне все равно, какая тварь постучится в мой дом, если я могу не открывать дверь. Меня беспокоит человечество, готовое на все и ни на что не способное.
— К моим персонажам это не относится.
— Разве?
— Они живые люди, которым я не могу, как машинам, навязать программу.
— А чем они отличаются от машин? Чем вы все отличаетесь от машин? Тем, что программа кажется вам сложной? Тем, что не вы ее создавали?
— Я только предлагаю обстоятельства. Они сами делают выбор.
— Ты сочиняешь судьбы и плачешь от бессилия, потому что знаешь: все, что ты можешь сделать для своих героев сейчас, однажды они научатся делать сами. Тебе плохо оттого, что тайны твоего мироздания останутся неразгаданными, потому что они придумают свои тайны. Тебе горько, что они не идут за тобой, потому что нашли свою дорогу. Но они также как ты призваны разгребать хаос, и будут его разгребать. Даже если их лопата будет иметь лазерный клинок, хаос меньше не станет, потому что ученые, создающие машину времени, не знают об этом времени ничего.
— Ты жалеешь, что потратил на меня годы, Валех?
— Я потратил твои годы… Мне тоже бывает стыдно за свою работу. Но я не открываю миры, я помогаю тебе смириться с миром, который уже открыт для тебя. Ты же собираешь армию для штурма истины, которой не существует. Ты идешь воевать пустыню. Ты идешь войной на меня. Если я не буду защищаться, все решат, что я умер.
Розалия Львовна испекла в дорогу пирог и приказала мужу звонить домой при каждой возможности. С пирогом Артур Деев покончил мгновенно, батарея в телефоне села, когда машина проехала поворот на Слупицу. Недоброе предчувствие овладело Натаном. Он раскрыл футляр георадара и обнаружил, что батарея компьютера также разрядилась.
— В этой местности возникают проблемы с аккумулятором? — спросил он Артура.
— Третий раз меняю заразу, — пожаловался Деев, — а как вы узнали? У Жоржа старый был, нестандартный. Один купил — не подходит, другой купил — брак…
Боровский задумался. Грунтовая дорога виляла по склону холма, подкидывая на ухабах драгоценный прибор, взятый в институте под личную профессорскую ответственность. Селение выглядело запущенным, единственная гужевая повозка разгружалась у лавки. Деев продолжал отчет о ремонтных мероприятиях за истекший год.
— …я ж не могу ее продать без доверенности, — жаловался Артур, — опять скажут: Деев — вор…
На площадке у деревенской часовни стоял грузовичок с рекламой строительной фирмы на бортах.
— А это кто? — удивился профессор. — Строители здесь зачем?
— Холера их знает. Реставрируют церковь, зачем же еще? Все, Натан Валерьянович! — Деев остановил машину, — дальше пешком.
— У вас на хуторе есть электричество?
— Откуда?
Натан обошел пустующий грузовик строителей с настежь открытыми дверями.
— Профессор, — позвал его Деев. — Идите за мной, здесь недалеко, часа два-три быстрым шагом и мы на месте.
Восхождение началось под неуемную болтовню Артура. Прежде чем пик деревенской часовни скрылся из вида, он описал профессору все каверзы местности, слышанные от местных аборигенов. Профессор узнал, сколько коз пропало в горах за последние сто лет, сколько покойников объявилось… Боровский нес на себе бесполезный радар, не рискуя бросить его в машине, Деев тащил рюкзак со всем остальным добром. «Зачем я согласился? — ругал себя Натан. — Не так нужно делать серьезное дело, нужно все обдумать, осмыслить…» Но времени на размышление Господь Бог ему не оставил, зато дал непродолжительный отпуск, словно намекнул ученому: поезжай, сделай что-нибудь для науки, если сможешь, а если нет, подыши чистым воздухом. Воздух и впрямь был удивительно чист. «Несерьезно как… — терзался Натан. — Несолидно… Без радара это не экспедиция, а экскурсионная прогулка». Нога соскальзывала с тропы, ремень футляра натирал плечо, преодолев перевал, экскурсанты спустились в ложбину. Натану почудилось, что Солнце клонится к закату раньше срока.