— Не понял.
— Ты о предтечах когда-нибудь слышал? Деев, кто крестил Иисуса Христа? Ну, бурелом ты непроходимый. Короче, группа отступников, еретиков, которые практиковали магию, астрологию и все такое, сбежали сюда, когда запахло жареным, спрятались здесь в горах. Но просто так сидеть в горах глупо. Их все равно бы нашли. Они построили крепость, произнесли какое-то заклинание и провалились во времени. Понял?
— Во, брехня! Вот это — настоящая брехня, — заявил Артур. — Разве так может быть?
Собеседники налили еще по бокалу и выпили до дна.
— Вся наука — брехня, — согласился Оскар, — если нет мозгов, чтобы правильно понимать ее постулаты.
— Я в чертовщину не верю.
— Чего тогда убежал? Подумаешь… Кто не промахивался мимо двери? После виноградной-то самогоночки…
— Он не промахнулся, он сквозь стену ушел. Я видел своими глазами!
— Брехню ты видел, — заявил Оскар. — Ты смотрел Привратнику в глаза?
— Ну, смотрел.
— Он же колдун! Гипнотизер! А ты в штаны наложил.
— Я не наложил, — оправдывался Артур, — я пошел прогуляться. Погода испортилась, я и вернулся.
— Здесь всегда такая погода, — сказал Оскар. — Ты знаешь, что над долиной птицы не летают? Знаешь, что люди пропадают здесь без вести. По преданию, все греческие Боги вышли из этой горы. Здесь место, Деев, излучает энергию, которой люди разучились управлять, а эти… Валех и ему подобные, не разучились. Они здесь дежурили еще с тех времен, и знают секреты, которые мы пытаемся раскрыть. А еще они умеют воздействовать на психику, поэтому никогда не смотри в глаза Привратника. Или ты не веришь в гипноз?
— Верю, — согласился Артур. — Гипноз — это другое дело. Наукой доказанное.
— Он тебе спокойно внушит, что ты ведро помойное и будешь сидеть под раковиной. Веришь? Короче, я тебя предупредил: в скит не лезть, с Привратником не контачить. Увидишь его еще раз, сделай вид, что не видишь. Утром я тебя рассчитаю, и покатишься на все четыре стороны.
— Значит этот тип — первобытный человек? — догадался Артур.
— Он человек другой расы.
— Это как?
— Представь себе, Деев, что ты всю жизнь прожил в Африке и ни разу не смотрел телевизор. Что ты скажешь, когда увидишь белого европейца?
— А чего я скажу?
— «Брехня», — ты скажешь, Деев! Посмотришь и скажешь, что белых людей не бывает. А если он пальнет в тебя из ружья против твоей дубинки, скажешь, что это мистика. Ну?
— Ну…
— Я тебе объясняю: Валех такой же человек, но с другими способностями.
— А почему длинный?
— Все люди разные, Деев?! Одни слишком высокие, другие слишком тупые.
— Что-то я ни хрена не понял!
— Ты никогда не слышал про расу великанов?
— Не знаю, может, и слышал.
— О чем с тобой говорить?
— Давай говорить обо мне, — предложил Артур. — Я что, тоже из расы великанов?
— Ну, ты хватил! — усмехнулся Оскар снова и разлил вино по бокалам.
— Тогда откуда я взялся?
— Не знаю, Деев, откуда ты взялся. Мое дело тебя с миром встретить и с Богом проводить, чтобы ты никого не раздражал, ни Привратников, ни покойников. Если я начну задавать вопросы, сам… не то, что без памяти, без головы останусь. Кладбище рядом, Деев. Я здесь живой, пока помалкиваю.
— Ну, — за встречу, — поддержал его Артур и поднял бокал.
Вечер выдался скоротечным. Небо сожрала туча. Стемнело так быстро, словно Солнце рухнуло в море, подняло волну, которая накатилась на Слупицу и застыла, прежде чем смыть с Земли все, что хранит в памяти мутный образ реального Артура Деева.
— А все-таки, расскажи, — просил Артур, — каким я был?
Шутов вытер рукавом с подбородка капли вина.
— Нормальным мужиком, — ответил он. — Ты всегда таким был. Черт возьми, что-то в тебе есть, только не пойму что. С тобой, Деев, и раньше бывали провалы в памяти, но на этот раз что-то слишком мощный. Что случилось-то?
— Не помню.
— И за что тебе деньги полагаются, не знаешь?
— Разве не за дом? — удивился Артур, и Оскар рассмеялся.
— Откуда ты летел в самолете, тоже не знаешь?
— Не знаю.
— Да ладно! Не мог спросить в аэропорту?
— Мог, — согласился Артур, — но не спросил.
— Значит, опять из хронала выпал.
— Откуда?
Оскар поднял бокал.
— Твое здоровье, Деев!
— Я что… в прошлой жизни был тупым идиотом?
— Нет, таким же, как сейчас, — ответил Оскар.