— Вот, что ты сейчас сделаешь, — Оскар остановил Эрнеста у витрины ювелирного магазина. — Сейчас ты ровной походкой зайдешь туда и, стараясь не дышать перегаром, на хорошем французском спросишь, принимают ли они на комиссию изделия из золота. Скажешь, что получил в наследство золотой сервиз. — Эрнест икнул. — Понял? Топай…
— Принимают, — ответил Эрнест, взявшись за дверную ручку. — На двери написано, что принимают. Что? Идти, спрашивать, или уже не строить из себя идиота?
— Вспомни, кто ты такой и иди.
— А кто я такой? — испугался Эрнест.
— Ты граф Виноградов, наследник знатного русского рода, будущий игрок мировой десятки, владелец яхт и особняков на Ривьере.
— Вот это мне нравится, — согласился граф и был за шиворот внесен в магазин.
Оскар осмотрел экспозицию, взял в руки серебряное блюдо для фруктов и приценился. Сумма показалась физику приемлемой. Он вынул потертую кредитку, и девушка за прилавком радостно ее приняла.
— Сказать ей по-французски, что ты мошенник? — шепнул на ухо граф.
— Если ваше сиятельство желает приобрести фингал… Можешь еще добавить, что я нелегал и документы у меня фальшивые. Тогда останешься без ужина и без тренера.
— Мадмуазель, — обратился к продавщице Эрнест, дружески обнимая товарища. — Этот скромный мужчина — будущий миллионер и гениальный ученый. К тому же временно неженат. Сегодня он угощает пиццей всю улицу. Не желаете присоединиться?
Девушка улыбнулась, вручая покупателю блюдо в фирменной упаковке. «Как меня задрали эти пьяные русские рожи», — было написано на ее милом личике.
Утром следующего дня Оскар Шутов спустился с чердака с золотым блюдом в руках.
— Оска…ар? — удивилась Тати. — Что это? Можно мне потрогать?
— Отдай Фреду, — попросил ее физик. — Пусть сдаст вещицу в ломбард и вычтет с меня за аренду. От того, что останется — десять процентов ваши, можете между собой поделить. Остальные деньги сюда.
— Где ты это нашел?
— Наследство получил.
— У тебя кто-то умер?
Оскар снял очки, заменяющие компьютерный монитор, и с раздражением посмотрел на девицу.
— Хорошо, хорошо, — засуетилась она. — Я отдам.
Вечером мастерскую посетил Фред. Его карманы топорщились от купюр. Борода была не на шутку взлохмачена. Волосы на макушке сами собой завернулись в дреды. Фред курил на ходу, роняя пепел, ругался, как кучер, и щурил глаз, отсчитывая банкноты.
— Тре бьен! — сказал Оскар, не глядя на пачку денег. — Мерси боку.
— Пиво будешь? — пригласил Фред. — С прибыли угощаю.
— Некогда.
— Работу нашел?
— Банк ограбил.
Татьяна больше не задавала вопросов. Она молча готовила завтраки и оставляла их на подоконнике. Иногда относила Фреду золотые сережки, доставшиеся Оскару в наследство. Подсвечники, кувшинчики, вазочки и цепочки. Однажды девушка подержала в руках настоящий сервиз из чистого золота. Подержала и тоже отнесла, куда велено. Хмурый Фред все чаще поднимался к Оскару с карманами, полными денег, и показывал подруге неприличный жест в ответ на вопросы. Таня поняла, что Оскар не физик, а главарь русской мафии, который наконец-то прекратит скитаться по чердакам и купит дом в Монте-Карло. Бросит американскую подругу, женится… Но однажды девушка удивилась, принимая партию барахла.
— Ой, — сказала она, — у меня было точно такое колечко, только серебряное.
— Так… — сказал Оскар. — Танюха, прости! Ты случайно не потеряла его… где-то здесь?
— Потеряла, но где — не помню.
— На… — молодой человек надел колечко на палец девушке, — подарок, — сказал он.
Счастливая Тати с улыбкой бродила по улицам и щупала окольцованный палец.
Глава 5
Высокая пернатая сущность в цветастом пончо застала Натана на крыльце с сигаретой. Много тяжелых дум скопилось в профессорской голове. Много непрочитанных документов, привезенных Некрасовым, пылилось, сваленными на стол. Все больше таблеток уходило на то, чтобы привести в порядок давление.
— Ждешь? — спросила сущность, и Боровский вздрогнул.
Он понял, что потерял связь с реальностью. На кончике сигареты нарос столбик пепла и накренился. Сквозняк приоткрыл на веранде дверь. Профессор почувствовал, что замерз в телогрейке. Двор припорошил снежок и сравнял с землею квадратную площадь, засыпанную щебенкой. Профессор вспомнил, что вышел взглянуть, не едет ли к его дому такси, и забылся в пустых ожиданиях. Такси мерещилось ему каждый раз, когда тоска брала за душу, и тишина казалась невыносимой. Сегодня призрак желтой машины был особенно ясным.