Оскар сделал глоток и заметил Юлю, которая металась по парку. Припадок дежа-вю случился с молодым человеком. Он опять сидел под зонтиком с пивом, нещадно палило Солнце, Юля бегала мимо, но никак не могла его найти. Тот же черновик, взятый из предыдущей главы романа.
— Вот ты где! — воскликнула девушка. — Хорошо, хорошо! Никто к тебе подходить не будет. Только… я хотела предупредить, если вдруг… Ой! Опоздала, — всплеснула руками Юля. — Короче, тебя заметили. Только не пугайся и не удивляйся ничему, хорошо?
Чья-то рука опустилась на его плечо. Оскар не обернулся. Молодая женщина, коротко постриженная и модно одетая, скинула со стула рюкзак и присела рядом. Ее черты показались Оскару знакомыми. Он отставил бокал, чтобы не путать реальность с галлюцинацией. За спиною молодой женщины стоял длинноволосый юноша с безумными глазами, обращенными к нему, как к лику святому. Юноша не скрывал восторга от встречи. Его лицо напомнило Оскару портрет Иисуса Христа, но к счастью, знакомым не показалось. Похожим взглядом, по его мнению, обладали программисты, которые сутками не отрывались от мониторов, геймеры и, разве что, читатели умных книг, которые вдруг узрели перед собою автора.
— Лео, сядь! — разрешила девушка и предложила молодому человеку стул, позаимствованный у соседнего столика.
Молодой человек присел, но не отвел от Оскара взгляд. Сначала он рассматривал своего визави, потом стал изучать ауру над его головой. Молодая женщина улыбалась, но выглядела немного растерянной.
— Маша… — узнал ее Оскар.
— Мы пришли болеть за Эрнешку. Можно? — спросила Мария Натановна, которой никогда не требовалось разрешения для хулиганства.
— Отец тебя видел?
— Ни в коем случае. Мы — его мгновенный инфаркт.
— Юля! Проследи, чтобы эти персоны не пересеклись с Учителем.
— Уже проследила. Я хотела их тебе показать, чтобы ты не получил инфаркта. Мы будем на западной трибуне. Так высоко, что Натан Валерьянович не увидит даже в бинокль. Посмотри на них еще раз и протащись, какие нахалы. Машка специально приехала на час раньше, чтобы подстричься, согласно эпохе. Ты бы видел, с какой шевелюрой она сюда заявилась.
— Все! Валите отсюда.
Маша перестала улыбаться, заглядывая в глаза Оскару. Она собралась что-то сказать, но Юля опередила коварные замыслы.
— Все! — сказала Юля. — Ни слова! Ты обещала!
Мария Натановна церемонно поднялась со стула и одернула короткую юбку.
— Лео! Валим! — скомандовала она.
Юноша с божественными очами поднялся, последовал за сестрой, и часто оборачивался, пока не затерялся в толпе.
— Лучше тебе вообще не смотреть на трибуны, — предупредила Юля. — Мало того, что Сава опять за Учителем увязался, там еще Зубов с компанией. Подошел, поздоровался, сказал, что специально приехал посмотреть, как крошка играет. Оскар, только ты не психуй, мне кажется, что Копинский тоже приехал.
— Намекаешь, что это последняя наша игра?
— Не знаю. Все, кто пришел оттуда, молчат как рыбы. Я подумала… может, и Мирослава где-нибудь здесь? Это я к тому, чтоб ты сильно не удивлялся.
— Я уже ничему не удивляюсь, — ответил Оскар и еще раз приложился к стакану пива.
— Можно? — спросила Юля и забрала стакан. — Закажешь себе еще, а я пойду. Там уже народ собирается. Мне кажется, что на нашем корте народу больше, чем на центральном, а там знаешь кто?..
— Иди!
Юля не рискнула оставить Машу и Лео. Эти двое ходоков из дехрона еще не вполне пришли в себя и не вызывали доверия. Юля сама устроила их подальше от компании и оказалась права. Легкомысленные дети Боровского вели себя странно. Теннисисты еще не вышли из раздевалок, судья еще не поднялся на вышку, стадион еще бродил и заполнялся народом, а Мария Натановна уже доставала из сумки компьютерные безделушки, которые привлекали внимание окружающих. Девушка пребывала в экстазе от мысли, что увидит Эрнеста на корте, и собиралась все записать. Лев Натанович был сосредоточен, внимательно разглядывал людей на трибунах и время от времени дергал сестру.
— Помню я, помню… — отпихивалась Маша. — Потом! Пусть начнется игра.
— Что вы задумали? — спросила Юля.
— Покажи ему пана Копинского. Он хочет на него посмотреть.
— Почему ты думаешь, что он здесь?
— Лео знает. Покажи. Лео не отвяжется, пока не увидит. Не беспокойся, он лишнего слова не скажет. Он вообще не скажет ни слова. У Лео обет молчания.
— Зачем? — удивилась Юля.
— Ради личностного совершенствования, — пояснила Мария. — Сначала он ходил с завязанными глазами, потом с заткнутыми ушами. Теперь молчит, а мы отдыхаем от его болтовни. Юля, ты не знаешь, как классно мы теперь отдыхаем. Лео уболтал всех. Страшно подумать, что с нами будет, когда он заговорит снова. Этот ненормальный хочет отрастить третий глаз. Только я боюсь, что вместо глаза у него второй язык на лбу вырастет.