- Если не секрет, то где именно вы бывали, Джон? И какое дело вас туда занесло? Вижу, вы знаете, что дикий север - не одно государство. Такие познания, такой редкий спутник здесь не может не вызвать мой интерес и любопытство.
- О! Я уже и не помню названия тех мест. Да и не особо они меня интересовали тогда. Моей задачей было сопровождать некого господина, путешественника. Скрашивать своей компанией его странствия.
Он посмотрел вверх, на ночное небо и прежде чем я успел задать следующий вопрос, сказал: - Простите, некие неотложные дела вынуждают вас покинуть. Еще увидимся.
И быстро направился прочь. А я стоял и мучился: действительно у него были «дела», или просто ловко ушел от моих последующих вопросов?
Погода изменилась. Нависающие почти над самой головой темные тучи, дождь и пронизывающий холодный ветер прогнали со смотровых площадок богатых зевак. Волны стали громадными и швыряемый ими наш кораблик уже казался игрушечным, не внушающим больше доверия. Ко многим вернулась морская болезнь. Они прятались в каютах, а я вдруг стал почти полноправным хозяином смотровых надстроек. Меня, выросшем на суше, почему-то не тревожила сумасшедшая качка, неустойчивая палуба, бешено пляшущее небо. Возможно, муки, которые я испытал на драккарах родичей -выпили мои силы до дна, истощили и закалили навсегда. Или в моей крови было много от прежних поколений, тех, что прожили больше в море, чем на суше.
Ночью, несмотря на непогоду, продолжали выводить на верхнюю палубу рабынь. Их хозяин считал, что свежий воздух необходим для них, дабы сохранить товар в привлекательном виде. И я продолжал любоваться Салим - гибкой, стройной, милой, настоящей восточной красавицей. Очень часто на меня находило наваждение - хотелось выкупить ее за любую цену. Но долгу и ответственности за свое дело до сих пор всегда удавалось побороть это сильное желание.
Сейчас, уже, наверное, был полдень. Человек ко многому привыкает, многое ему приедается, надоедает. Я больше не смотрю вдаль, мечтая о подвигах, славе, деньгах для найма армии. Мои желания стали приземлемей, но не менее не достижимыми. Слишком дорого стоила Салим, слишком много и важного стояло на кону.
- Как красиво! В этой Бюре есть своя дикая прелесть. Необузданная, прекрасная. Вам не кажется, что она, непокорная, бросает нам вызов?
С удивлением повернул голову вправо, на звук.
Все в ней показалось мне идеальным. Дорогая и искусно подобранная одежда, украшения, прическа, фигура. Развевающиеся на ветру шелковые волосы, гордо вздернутый подбородок, изящный носик, милые ямочки на щеках, полные губы, бездонные глазищи. И ... Какая-то отчаянная храбрость. Невиданная мной ранее. Присущая, наверное, только женщинам.
- Это не бюря. - Я невольно улыбнулся. - Всего лишь непогода.
- Хм, какая же тогда она бывает на самом деле? Это, наверное, ни с чем не сравнимое зрелище. Расскажите же мне немедленно и со всеми подробностями. Я хочу представить ее себе как можно достоверней.
Она быстро протянула ко мне руку с переполненным бокалом. Рубиновая жидкость с каждым резким движением корабля выплескивалась за края. Я машинально перехватил бокал. И тут же изящная ручка завладела моим локтем.
- Расскажите!
- Леди, Ми! Не стоит так наивно доверяться первому попавшемуся проходимцу. Вы не поверите, но многие из таких рассказчиков впервые видят море. Посмотрите на него внимательней - это дикарь.
Проходимцу?! Я резко обернулся в сторону обидчика.
Их было несколько. И все они в какой-то мере страдали морской болезнью. Хуже всех выглядел тот повеса, что с синюшным лицом дерзко смотрел прямо на меня и сжимал рукоять этого новомодного оружия - тонкого и гибкого, но очень подлого, я видел его в деле. Изящная бородка, тоненькие холеные усики. Проходимца?
И меня понесло. Я рассказал им о своем путешествии с «дикарями», с подробностями, не забыв о любовных утехах с вольными женщинами, которые сами выбирают себе партнеров, ни от кого кроме ярла, и то условно, не зависят, и вытворяют такое в постели, что даже жены в гаремах не умеют проделывать такие штуки.
Наконец-то полностью выдохся и замолчал. Добавить что-то не было возможным.
Ее глаза одухотворенно блестели. Многочисленные спутники не решались вставить слово или предложение.
- Я приглашаю вас на ужин. Пожалуйста, не отвергайте мою просьбу. Обещаю, что вы не разочаруетесь, не пожалеете.
Она многозначительно на меня посмотрела и поспешила к лестнице с подиума, шурша многочисленными юбками. Свита молча последовала следом. И я еще долго ощущал на себе их неприятные, враждебные взгляды.