Половинка спрятался за кустами на опушке и подождал, пока старик пройдет мимо. Как только тот прошел, мальчик выскочил из своего укрытия и обхватил старика сзади. Они покатились по полю, и старик закричал:
— Кто схватил меня сзади? Отпусти, а то высеку, отдеру кнутом. Отпусти меня, отпусти!
— Это я, Половинка! Я хочу на небо, чтобы стать целым человеком. Я не отпущу тебя, пока ты не покажешь мне дорогу на небо!
Старик затих и спросил:
— Что ты можешь дать?
— Вареный рис и яйцо.
— Ладно, отпусти меня.
Половинка отпустил старика и отдал ему завернутые в лист рис с яйцом. Тогда старик сказал:
— Твоя вторая половинка и вправду на небе. Садись на моего быка, он тебя довезет.
— Вправду можно?
— Отчего же нет?
Старик продел веревку сквозь нос белого быка, посадил Половинку к нему на спину, дал ему конец веревки в руку, и бык тут же поскакал по полю. Он скакал так быстро, что мальчик должен был закрыть свой единственный глаз: так все мелькало.
Около небесных ворот бык ссадил мальчика. Половинка прошмыгнул в ворота мимо заглядевшихся великанов, которые стояли на страже. Теперь он был на переднем дворе[67]. На миг он зажмурился. Его ослепил блеск золота и алмазов, оглушили благоухание цветов и радостная музыка. Но Половинка думал только об одном: как ему стать целым человеком. Он прыгал и прыгал мимо резных алтарей, и цветущих кустов, и празднично одетых музыкантов дальше, пока не нашел того самого бога, сидевшего во всем своем великолепии в павильоне для торжественных приемов.
Половинка скромно опустился на землю позади сияющих небожителей, почтительно сидевших перед богом. Бог его сразу заметил и воскликнул:
— Эй, Половинка! Чего ты здесь ищешь? Половинка смиренно ответил:
— Высокочтимый, я ищу брата, свою вторую половинку.
— Брата, говоришь? Ну что ж, могу тебе сказать, что он действительно здесь, но ты должен сам его найти. Посмотри-ка на площадке для священных танцев.
Половинка оглядел площадку, но по ней только бегали хрюкающие свиньи. Мальчик не отчаивался и продолжал искать: ведь бог сказал, что он найдет своего братца. И вот он увидел ворота, которые вели в другой двор. Это были расколотые ворота, совсем как он — расколотый человек. Если бы соединить обе половинки ворот, храмовая ограда стала бы целой[68]. Но у этих ворот был какой-то странный порог. Половинка подошел поближе и увидел, что этот порог — из одного камня, изваянного наподобие половины человека. Половинка ухватил порог и потащил в павильон для больших приемов.
Бог опять заметил его и сказал:
— Половинка, это же не твой брат!
— Высокочтимый, это он!
— Да нет, это только каменное изваяние.
— И все же это он.
Половинка приложил камень к себе — и оказалось, что обе половинки точно подходят друг к другу. Камень, прижавшись к нему, ожил, слился с ним — и мальчик стал совершенно целым красивым человеком.
Начал он благодарить бога и долго молился вместе со всеми небожителями. Побыл он на небе, и бог велел ему возвращаться на землю.
— Смею ли я попросить вас о милости? — спросил мальчик.
— Конечно, сын мой.
— Один старик очень хотел узнать, что ему делать. Он каждый год пашет поле, но колосья остаются пустыми.
Бог подробно объяснил, какую жертву надо принести, чтобы собрать хороший урожай.
Потом бог повел мальчика в храм, велел ему стать на колени с открытым ртом, а сам взял цветок, обмакнул его в мед и сделал таинственный знак на языке мальчика[69].
— Теперь, сын мой, каждое слово, которое ты скажешь, будет иметь силу, — сказал бог.
Мальчик почтительно поблагодарил бога за посвящение и оставил небо.
От небесных ворот начиналась тропка, которая быстро привела мальчика на землю. Он прошел через поле, которое теперь было совершенно пусто, провел ночь у отшельника и на другой день мог рассказать старику, какую жертву надо принести, чтобы собрать хорошую жатву. Теперь никто не пялился на него и не высмеивал. Наоборот, его почтительно приветствовали, потому что он выглядел как принц.
Наконец к вечеру юноша постучался в хижину к родителям.
— Кто так поздно стучится?
— Это я, ваш сын.
— Ах, не может быть, наш убогий сын ушел странствовать и, наверное, погиб.
— Открой все-таки дверь, матушка, это я.
Мать отворила дверь. Она постарела и исхудала от горя. Увидела она юношу и воскликнула:
— О господин, вы не мой сын. Мой сын — бедный калека.
68
Здесь описывается специфическая балийская форма храмовых ворот, так называемые чанди бентар ('расколотая ступа')
69
Ср. балийскую церемонию посвящения в школьный возраст, во время которой жрец педанда пишет на языке у посвящаемого священное слово «ом» (бал. онг) стебельком травы, обмакнутым в мед