– Если ты уже закончила осмотр, я бы хотел поговорить с тобой. Разговор будет некороткий, поэтому лучше нам подняться наверх, в более удобное помещение.
Я кивнула. Он пошел вперед, показывая дорогу. Я виновато поплелась за ним, используя придуманную только что походку «провинившаяся дочь трактирщика».
Зачем сирота герцогу
Герцог привел меня в библиотеку. Здесь книг было не меньше, чем в подземном хранилище. На стенах, не спрятанных за книжными полками, висели портреты людей со строгими лицами. Почти все они смотрели на меня осуждающе. Я чувствовала себя очень неловко в их компании. Герцог казался еще суровей, чем они. Он предложил мне мягкое кресло у окна и сам занял такое же напротив. Какое-то время он изучающе смотрел на меня, заставив почувствовать себя еще более неловко, потом начал свой «некороткий разговор».
– Я не люблю рассказывать о себе, но мне нужен от тебя очень честный ответ на откровенный вопрос. Поэтому будет справедливо, если я тоже что-нибудь тебе расскажу. В карете ты меня спросила, чувствую ли я чужой страх. Ответ – да. Чаще всего он приходит как головная боль, но бывают и исключения. Чем больше страха и ненависти, тем боль сильнее. Я улавливаю почти все человеческие эмоции. И стыд тоже, – добавил он, глядя на меня в упор. – В городе из-за всеобщей ненависти я не могу находиться долго. Для того чтобы как-то жить здесь, мне нужен магический купол. Он работает без перерывов над моим замком и дает надежную защиту. Сильнее купол только над королевским дворцом.
Слуг у меня почти нет, а те, что есть, знают меня с детства. Я не пускаю под купол людей, которые меня боятся, по понятным, надеюсь, причинам. Так что тебе придется обходиться без их помощи. Бездомной сироте к этому не привыкать, правда?
– А я думала, что купол вам нужен, чтобы вас не убили враги, – ляпнула я.
– Так и есть. Без этого купола я не проживу и дня. Даже если до меня не доберется ни один убийца, то убьет боль. Так что, братец, в следующий раз, вместо того чтобы подмешивать мне яд в вино, можешь просто отключить купол, – закончил он, повернувшись лицом ко входу.
Оттуда показался недовольный Альберт.
– Как ты понял, что я здесь?
– По чрезмерному интересу со стороны двери. Раньше она таким любопытством не отличалась.
– И зачем же ты мне, своему убийце, это рассказываешь? – спросил кот. Он был обижен.
– Затем, что мне уже все равно долго не жить.
Мы с Альбертом недоверчиво уставились на герцога. На герцога Страха, который мог прихлопнуть любого врага одной рукой, как жалкое насекомое. На герцога Страха, Рональда Бенедикта Освийского, которого боялся сам король и сильнее которого не было никого в королевстве. Мы смотрели и недоумевали, откуда взялись у этого человека сомнения в том, что он будет жить.
Он понял, что нам нужны пояснения, вздохнул и нехотя стал рассказывать:
– Вы знаете легенду про Мать Хранительницу? – начал он с вопроса.
Я не стала отвечать. Только вчера я сама рассказывала ее братьям, теперь это собирался делать герцог Страх. Мне хотелось послушать, ведь у каждого старая легенда звучала чуть-чуть по-разному.
– Она сотворяет из земли и солнца все живое: деревья, птиц, бабочек, людей… Одной рукой она творит жизнь, а в другой держит весы и внимательно следит, чтобы та чаша, в которую опускаются чужие проклятья не перевесила. Ненависть ко мне слишком сильна, – с горечью сказал он. – Неделю назад, в ночь после того, как я остановил твою карету, Хранительница призвала меня к себе, чтобы забрать мою жизнь.
Мы с котом ахнули. Хоть герцог и негодяй, но чтобы Хранительница сама вмешалась? Все в королевстве поклонялись великой богине, но никто на полном серьезе не верил, что она участвует в людских судьбах. Мне стало жаль герцога, несмотря на все, что я о нем знала. Он криво усмехнулся на мою жалость и продолжил:
– Хранительница показала мне свои весы. Одна чаша в них была почти полной. В нее непрерывно сыпались злые мысли обо мне, так что ей было трудно их держать. Многие люди мечтают отнять мою жизнь и тратят слишком много сил, думая об этом. Кто знал, что в счет идут не дела, а мысли? Если меня не станет, объект их ненависти исчезнет, весы уравновесятся и жизнь пойдет своим чередом, уже без меня.
Хранительница протянула ко мне свободную руку, чтобы снова превратить в землю и солнце, но, просматривая мои воспоминания, увидела тебя и твое признание в любви. Это ее остановило. Она сказала, что ты можешь помочь мне, что она видит это в линиях моей судьбы. «Любовь может изменить города, людей, и целый мир», – решила она и дала мне месяц жизни, приказав найти тебя.