Освальд разочарованно выдохнул, а я подошла к запыленному материальному заклинанию, поющему свою слишком уж незатейливую песенку, и укусила его за бок.
Заклинание пискнуло и умолкло. Освальд громогласно чихнул в последний раз.
– Я тебя породил, я тебя и убью. Терпеть этот зуд в носу больше нет моих сил, – с этими словами он применил заклинание исчезновения, не дав мне откусить еще хотя бы кусочек.
Я разочарованно вздохнула и укоризненно посмотрела на мага.
– Не смотри на меня так, он вообще для человека был несъедобен. Видно, что-то в его составе приманивает лис, для меня его запах попросту неприятен. Скорее всего, стружки бродячего дерева придают ему такие свойства. Бродячее дерево еще называют «Лисичкина радость», лисы в период брачных игр приходят потереться об него спинами, если найдут. Дерево имеет свойство блуждать с места на место, в зависимости от своего настроения.
Так мы и вернулись домой ни с чем, кроме усталости, опухшего носа Освальда и сомнений, пройдет ли для меня безболезненно дегустация материального заклинания. У ворот нас ждали озабоченный Рональд и крайне раздраженная Василика.
– Не сработало, – тихо объявил мне Освальд.
Впереди нас ждал чудный вечер, полный упреков, взываний к разуму и скучных советов на будущее. К слову, Освальд меня защищал, взяв половину вины на себя и заслужив гнев со стороны Василики.
На следующий день, потихоньку оглядываясь, чтобы не попасться случайно Рональду на глаза, я шла с кухни с парой яблок в карманах. Дежуривший в коридоре солдат показался мне смутно знакомым.
– Мартин?!! – на этот раз я первая заметила и узнала своего огромного, плечистого двоюродного брата. Год назад он и его пять братьев сбежали от жестокой матери, морившей их голодом, и осели где-то в столице, пристроившись подмастерьями по разным мастерским.
– Лисичка, – обрадовался он, хотел меня обнять, но побоялся сойти со своего поста. Я поняла, кого он боится.
– Василики здесь нет. Можешь присесть отдохнуть и рассказать, как вы. Я так по вам соскучилась!
Мартин садиться не стал, но предложенное мной яблоко взял и, с хрустом пережевывая, стал рассказывать.
Мартин с братьями хорошо устроились в Альмагарде. Он почти сразу по приезду попал в королевскую стражу, где и пребывал до тех пор, пока Василика не наняла его на временную службу. Заочно он проходил обучение в той самой военной академии, что и я, приезжая туда каждый месяц сдавать экзамены. Я очень удивилась, услышав это. Как получилось, что мы с ним ни разу за год не встретились, – непонятно.
Его жалования хватало, чтобы содержать всю семью, но остальные братья тоже не привыкли сидеть без дела. Каждый из них нашел себе достойное занятие. Погодки Джон и Артур пошли работать на королевскую почту. Теперь и у них были синие рубашки с вышитыми на рукавах белыми конями и сверхпреданность делу в придачу.
Викар и Сим отправились в подмастерья, один к сапожнику, другой к пекарю. Только Дэвид, самый младший, не мог нигде пристроиться. Он тоже пробовал работать у разных мастеров, но не находил занятие, которое бы ему нравилось. Так он и блуждал от одного мастера к другому.
Их матушка, тетка Котлета, совсем тронулась умом и больше никого не подпускала к своему дому, бросая в прохожих объедки и поленья. Люди совсем перестали к ней заходить, хоть и раньше не горели желанием это делать. Только почтальон, обреченный приносить ей каждый месяц деньги, которые отправляли для нее сыновья, волей-неволей навещал ее. На эти деньги она и жила, продолжая всех ненавидеть и проклинать. Я хоть и не любила тетку Котлету, но все равно пожалела ее.
– Как-нибудь зайду вас навестить, – пообещала я. – Или вы сами приходите.
Мартин засмущался. Иногда случается, что человек, очень большой и сильный, который может одним ударом свалить лошадь средних размеров, в душе оказывается добрым, сочувствующим и стеснительным. Наш разговор прервал слуга, доложив, что Рональд хочет меня видеть.
– Плохо, – сказала я.
– Он тебя обижает? – спросил меня Мартин, как когда-то уже делал, искренне переживая и желая помочь.
– Хуже. Он обо мне слишком уж заботится, – мрачно ответила я и виновато поплелась в библиотеку, а где же еще ему быть? Неужели он вчера еще не все сказал, что думает о нашей с Освальдом прогулке?
– Тебе нельзя идти на церемонию королевской проверки, это слишком опасно, – начал он без предисловий. – Геральт – сильнейший маг, будет толпа народа, он растворится в ней и сможет сделать с тобой все что захочет. Он сможет тебя украсть даже с королевского балкона, не говоря уже о карете, в которой придется туда ехать.