Сказки по четвергам
- Дядя Инги, дядя Инги! Расскажи нам сказку! - Дети, ну как можно быть такими невнимательными! Я рассказываю сказки по четвергам, а сегодня уже пятница! - Но дядя Инги! Весь четверг мы ждали твоей сказки, развели костер, сидели до полуночи, а ты так и не пришел... - Николя, не тараторь. И не говори «мы» за десятерых. Я ни за что не поверю, что Анни просидела у костра до полуночи, даже в такую теплую ночь. - Да, меня забрала мама! Но если бы ты рассказывал сказку, она бы не боялась за меня!...
«Как же они щебечут, просто как птицы весной, - подумал Инги. - Зато резвости, веселья - как у дюжины щенков... Да.»
- Ну хорошо, - сказал Инги по возможности строго. - Будет вам на этот раз даже не сказка, а настоящая история. Место для костра уже подготовили? Хворост собрали? - А как же, дядя Инги! И почти уже разожгли... - А вот разжигать не надо. Сам на этот раз справлюсь. Когда, ведомый ватагой ребятишек, Инги отошел от своего дома на достаточное расстояние и увидел на опушке близкого леса выбранное место, по лицу обычно сурового сказочника пробежала улыбка. Сам бы он не выбрал местечка уютнее - и не подойдет случайный прохожий, и поселок светится огнями совсем близко, и деревья уютно шумят листвой... На небо уже высыпали первые звезды, и медленно, как будто священнодействуя, Инги разжег огонь. Дети расселись кружком вокруг костра и приготовились слушать. «Итак. Давным-давно, в этой или совсем другой стране всю землю покрывали леса, непролазные и злые. Лето не длилось, как здесь-и-сейчас, три четверти года, о нет. Лишь два месяца в году бледное пятно в небе становилось достаточно теплым, чтобы растопить снег. И в этой стране жили люди, что были тверже камней, на которых они взращивали свой скудный урожай. Они валили лес, корчевали, сжигали пни и засеивали получившиеся поля. Они строили города из камня, и стены в тех городах были выше, чем три человеческих роста, и выдержали бы самую суровую осаду - но в той стране люди не воевали с себе подобными. Что, впрочем, не значит, что они отличались миролюбием. Просто в лесах жили волки, которые там-и-тогда были вовсе не глупее людей. И они понимали, что если люди будут валить леса дальше, волкам станет негде жить. И, конечно, днем с огнем люди были сильнее - но ночью самый лучший нож пасует перед острыми клыками. Потому и стояли вокруг людских городков высокие стены. Но однажды один из великих людских магов (я не говорил, что тогда среди людей было множество магов?) по своей воле вышел из города и пошел в самую чащу. При нем не было никакого оружия, кроме короткого ножа, которым нельзя даже серьезно ранить. Он сказал волкам, что хочет видеть их шаманов и что загрызть его они успеют всегда - и сказал это столь изысканно и с соблюдением стольких необходимых формальностей, что волчьи шаманы собрались уже просто для того, чтобы посмотреть на такую диковину. Виданное ли дело - безупречный вой из пасти двуногого? Великий маг говорил долго, сидя в центре Большого Круга. Его окружали оскаленные пасти, а он говорил, что все живые существа схожи. На него рычали, а он говорил, что и волки, и люди наделены разумом. И когда его наконец собрались грызть, он предложил немыслимое. Он сказал, что видит тропу, по которой волки и люди могли бы пойти вместе. И что впереди он видит огонь, который согреет оба народа. И шаманы поверили, как поверили до этого людские маги, собравшиеся из пятнадцати городов. И был совершен обряд, и старый волчий шаман смешал свою кровь с кровью человека. Поначалу не изменилось ничего. Но вы-то понимаете, что не все перемены свершаются сразу, как зима не сразу сменяется летом...» Инги говорил, а вокруг холодало. Инги сплетал слова, а листья на деревьях сжимались и превращались в иглы. Инги говорил, а поселок одевался в камень и вздымался ввысь... «Когда же люди заметили, что их глаза светятся в ночи, а на четвереньках получается бегать быстрее всего, перемены было уже не остановить. И вскоре люди вышли из городов, а навстречу им вышли волки - кто на четырех ногах, кто на двух... Кто-то испугался, кто-то пытался уйти от изменений, где-то пролилась кровь... Могучий Грегори из города Цвэнг первым заключил союз с волчьим вожаком Ррэххарром...» Инги рассказывал о союзах, связавших два народа, а глаза детей загорались ярче звезд... Инги завывал, и сидящие вокруг костра подвывали в ответ... Инги поднимал шерсть на загривке, изображая злобного Хрреххи - и дети ахали... Инги рассказывал о Рииуре и Хелен - и лица в свете костра плавились, уши заострялись, а зрачки вытягивались вертикально... «... И сейчас уже никто и не различит - кто произошел от волков, а кто от людей!» Вокруг костра повисла тишина. Ник (он бы и не откликнулся сейчас на имя «Николя») первым осмелился ее нарушить: - А моя мама говорила, что ее пра-пра-бабушка была чистокровной волчицей! - А мой папа видел правнука Грэгори! Седой уже, левого глазного клыка не хватает, но все еще среди лучших охотников... Я и не знала, что Грэгори родился человеком... - Спасибо за историю, дядя Инги! Я слышал кусочки ее от папы, но я и представить не мог, что мы когда-то боялись лесов... Костер почти догорел, на востоке занималась заря. Инги потянулся, под серой с проседью шкурой перекатились мышцы, и он подумал, что здесь-и сейчас ему нравится. Так что с историями можно устроить перерыв. Ограничиться сказками. Месяц-другой, не дольше.