Король Мидас ушёл успокоенный и стал следить за часами, чтобы не тронуть что-нибудь раньше времени.
На беду, часы его немного спешили — каждый час они убегали вперёд на одну минуту. Когда прошло семь часов и семь минут, король Мидас открыл дверцу своего автомобиля и сел в него. Сел и оказался в большой навозной куче. Потому что не хватало ещё семи минут до конца колдовства.
Голубой светофор
Однажды со светофором, который висит на соборной площади в Милане, произошло что-то странное: все огни его вдруг окрасились голубым цветом, и люди не знали, что делать — переходить улицу или не переходить? Идти или стоять?
Все глаза светофора излучали голубой свет — во все стороны только голубой свет. Таким голубым никогда не было даже небо над Миланом.
Пешеходы недоумевали — как быть? Автомобилисты яростно сигналили, мотоциклисты рычали своими мотоциклами, и самые важные и толстые прохожие кричали светофору:
— Вы что, не знаете, кто я такой?!
Остряки обменивались шутками, а шутники — остротами:
— Зелёный цвет? Зелень съели богачи! Им, должно быть, понадобилась лишняя вилла за городом!
— А красный? Он весь ушёл на то, чтобы подкрасить рыбок, что плавают в бассейне у фонтана.
— А с жёлтым знаете что сделали? Чур, только секрет! Его подлили в оливковое масло!
Наконец появился регулировщик, стал посреди перекрёстка и наладил движение. Другой регулировщик подошёл к распределительному щиту и отключил светофор, чтобы починить его.
Светофор последний раз сверкнул своими голубыми очами и успел подумать:
«Бедняги! Я ведь дал им сигнал: «Путь в небо свободен!» Если б они поняли меня, то все могли бы теперь свободно летать. А может быть, они и поняли, да у них просто не хватило смелости?»
Мышка, которая ела кошек
Одна хилая мышка, что жила в библиотеке, вздумала как-то навестить своих сородичей, которые ютились в подвале и были далеки от всего мира.
— Вы ничего не знаете про то, что делается на свете! — заявила она своим оробевшим сородичам. — Вы, наверное, даже читать не умеете?!
— Зато ты, конечно, многое знаешь! — вздохнули те.
— Ну, к примеру, вы ели когда-нибудь кошку?
— Что ты! Боже упаси! У нас всё больше кошки охотятся за мышами.
— Это потому, что вы невежды! Я же на своём веку не одну кошку съела, и, уверяю вас, ни единая даже не пискнула!
— И вкусные бывают кошки?
— Вкусные. Только отдают немного бумагой и типографской краской. Но это пустяки! Собаку вам доводилось пробовать? Нет?
— Что ты, что ты?!
— А я как раз вчера съела одну. Овчарку. У неё были довольно приличные клыки, но, в общем, она преспокойно позволила съесть себя и даже не тявкнула.
— И тоже было вкусно?
— Очень. Хотя тоже чуточку был бумажный привкус. А носорога не пробовали?
— Ну что ты! Мы даже в глаза его не видели никогда! Он на что больше походит — на пармиджанский сыр или на голландский?
— Он походит на носорога, разумеется. А слона или монаха, принцессу или ёлку тоже, наверное, никогда не доводилось есть?
В этот момент кошка, которая пряталась в углу за чемоданами, с грозным мяуканьем выскочила на середину подвала. Это была самая настоящая живая кошка, с пышными усами и острыми когтями.
Мышата в один миг разлетелись по своим норкам. А библиотечная мышка, увидев её, так удивилась, что застыла на месте, словно игрушечная. Кошка цапнула её лапкой и стала играть с нею.
— А, это ты — та самая мышка, которая ест кошек?
— Я, ваша светлость… Вы должны понять меня… Я ведь живу среди книг…
— О да, понимаю, понимаю! Ты ешь кошек, нарисованных, напечатанных на бумаге…
— Иногда, и только в научных целях…
— Разумеется. Я тоже очень люблю литературу… А не кажется ли тебе, что не мешает поучиться немного и у жизни? Тогда, быть может, ты поняла бы, что не все кошки сделаны из бумаги и не все носороги позволяют мышам грызть себя.
К счастью для бедной пленницы, кошка на секунду отвлеклась — она увидела неподалёку паука, — и учёная мышка в два счёта очутилась среди своих книг. Пришлось кошке довольствоваться пауком.
Долой девятку!
Как-то раз один школьник решал примеры.
— Тринадцать разделить на три, — считал он, — будет четыре и один в остатке. Значит, четыре. Теперь проверим. Трижды четыре — двенадцать. Плюс один — тринадцать. Теперь долой девятку…