— Ну, принёс ты наконец воды? — спросила мама. Она уже начала сердиться.
«Может быть, у меня слишком маленькие уши?» — подумал огорчённый Джильберто. А мама между тем совсем потеряла терпение. Она решила, что Джильберто бегает к фонтану баловаться, и угостила его парой оплеух — по одной на каждую щёку.
Бедный Джильберто!
Он покорно стерпел эти оплеухи и решил, что в другой раз будет носить воду в ведре.
Слово «плакать»
Этой истории ещё не было, но она непременно произойдёт Завтра. Вот эта история.
В тот день, который называется «Завтра», одна старая учительница построила своих учеников парами и повела их в Музей Прошлого, где собраны вещи, которые уже никому не нужны. Такие, например, как царская корона, шлейф королевы, трамвай и тому подобное.
В одной небольшой запылённой витрине лежало под стеклом слово «плакать».
Школьники Завтрашнего Дня прочитали этикетку с названием, но ничего не поняли.
— Синьора, а что это такое?
— Наверное, старинное украшение?
— Может быть, что-нибудь этрусское?
Учительница объяснила ребятам, что раньше, очень-очень давно, это слово было в большом употреблении и приносило людям много горя. Она показала при этом на небольшой стеклянный сосуд и сказала, что в нём хранятся слёзы. Может быть, их пролил какой-нибудь несчастный раб, избитый хозяином, а может, какой-нибудь мальчик, оставшийся без крова.
— Слёзы похожи на воду! — сказал один школьник.
— Да, но они обжигают! — ответила учительница.
— А, их, должно быть, кипятят перед употреблением! — догадался кто-то.
Нет, эти школьники совсем ничего не понимали. Под конец им стало просто скучно в этом зале. Тогда учительница повела их дальше, в другие залы музея, где они увидели более понятные вещи: тюремную решётку, чучело сторожевой собаки, замо́к и так далее. Всё это были вещи, которых давно уже нет в счастливейшей стране Завтрашнего Дня.
Перекормитное воспаление
Когда девочка заболевает, её куклы тоже должны болеть — за компанию, чтобы ей не было скучно. К девочке приходит врач, а к куклам — дедушка. Он осматривает их, выписывает лекарства и каждой делает очень много уколов своей шариковой ручкой.
— Знаете, доктор, этот ребёнок заболел, — говорит девочка.
— Ну что ж, посмотрим, что с ним. Дышите глубже, так, так… О! Так я и думал. По-моему, у неё неплохой капризит.
— А это опасно, доктор?
— Чрезвычайно! Дайте ей микстуру из синего чернильного карандаша и растирайте перед сном фантиком от анисовой карамельки.
— А эта девочка, вам не кажется, тоже немного нездорова?
— О да! Она просто совсем больна. Это видно и без бинокля!
— Ой, а что с ней?
— Гм, сейчас посмотрим… Так. Немножко простудинки, немножко грустинки и острый приступ клубничного перекормита.
— Ой, мама, как страшно! Неужели она умрёт?
— Нет, это не так опасно. Но лекарство не помешает. Ей нужно дать две таблетки глупидина. Только растворите их сначала в стакане грязной воды. И смотрите, чтобы стакан был зелёный. От красного стакана у неё могут разболеться зубы.
И вот в одно прекрасное утро девочка просыпается совсем здоровая. Доктор разрешает ей встать с постели. Но дедушка хочет осмотреть её сам, пока мама собирает ей одежду.
— Ну что ж, посмотрим, — говорит он. — Скажи-ка: тридцать три. Так. Скажи: перепеле. А теперь попробуй что-нибудь спеть. Ну что ж, всё в порядке! Это было типичное перекормитное воспаление.
Воскресное утро
У синьора Чезаре была привычка всё делать по всем правилам. Особенно по воскресеньям, когда он вставал позже обычного. Сначала он долго бродил по квартире в одной пижаме, потом — уже часов в одиннадцать — начинал бриться, оставив при этом открытой дверь в ванной комнате.
Именно этого момента с нетерпением ждал Франческо. Ему всего шесть лет, но у него уже определилась явная склонность к медицине и хирургии. Франческо брал пакет ваты, флакон с одеколоном, пакетик с пластырем, входил в ванную и усаживался на скамеечку в ожидании, когда понадобится его помощь.
— Ну что? — спрашивал синьор Чезаре, намыливая лицо. В другие дни недели он брился электрической бритвой, но в воскресенье взбивал, как в старые времена, мыльную пену и брался за безопасную бритву.