Во двор привели боевого коня эмира, принесли щит, копье, меч, кольчугу и перевязь для меча. Вооружившись, эмир взялся за луку седла, одну ногу поставил в стремя и велел позвать раба.
— Иди и передай мой привет маламу Бава, — приказал рабу эмир.
Раб ушел в покои дворца, и маламы стали расспрашивать его, что делает эмир.
— Я оставил эмира в таком положении: одна его нога была в стремени, сам он поднимался в седло, но вторая нога была еще на земле, — отвечал раб. — Ну, а что случилось потом, то ли сел он в седло, то ли остался за земле, не знаю.
А эмир, вернувшись тем временем во дворец, позвал маламов и велел рассказать ему, что ответил им раб. Малам Бава сказал, что раб точно ответил им, ничего не прибавив и не убавив. И все маламы подтвердили, что и на этот раз раб не соврал.
Жили на свете два друга. Один из них был вор. Когда вор приносил домой добычу, он всегда делился со своим другом. Съев украденное мясо или еще какую-либо снедь, вор смеялся над другом:
— Ты не умеешь красть и обманывать, но зато умеешь много есть.
— С того дня, как я смошенничаю, ты не будешь больше красть и обманывать, — отвечал ему друг.
— Ну, сделай так, — смеялся вор.
— Подожди, когда-нибудь сделаю.
Как-то раз отправились друзья путешествовать. Придя в некий город, они увидели, что все люди там плачут. Их постигло горе — умерла мать эмира. Друг сказал вору:
— Думаю, что с сегодняшнего дня ты не будешь воровать.
— Посмотрим, — отвечал вор.
Друзья подошли к дворцу эмира, и друг обратился к жителям:
— Перестаньте плакать! Если в таком городе, как ваш, у такого эмира, как ваш, умерла мать, то неужели нельзя вернуть ее к жизни? Разве нет среди вас ученых людей?
— Нет, среди нас нет никого, кто сумел бы вернуть ей жизнь, — отвечали люди.
— Тогда я сделаю это, — сказал друг вора.
— Если ты действительно оживишь ее, ты получишь большое вознаграждение, — обещал эмир.
— Хорошо, — сказал друг вора, — пусть принесут мне козий мех с водой.
Получив мех, он подошел к могиле матери эмира и велел выкопать рядом с могилой глубокую яму. Когда слуги эмира все сделали, он сказал им:
— Крепче держите веревку, сейчас я спущусь в яму. Если услышите, что я хлопаю по меху, тащите меня.
И друг вора спустился в яму. А вскоре снизу донесся сильный шум.
Услышав, что в яме хлопают по меху, слуги потащили веревку. Друг вора вылез, тяжело дыша, весь в поту.
— С тех пор как я начал воскрешать мертвых, — сказал он, — не было у меня такой схватки, как сегодня.
— Ты оживил мать эмира? — спросили слуги.
— Да, я вернул ей жизнь, — отвечал он.
И он снова опустился в яму. Слуги побежали к эмиру И доложили.
— Тот человек воскресил твою мать, но не вывел ее из ямы, а сам вернулся туда.
Спустя некоторое время люди опять услышали хлопки по меху и вытащили друга вора. Отдав слугам пустой козий мех, он сказал:
— Крепко держите его и не уроните! Я ужасно зол. Отведите меня к эмиру, я должен поговорить с ним.
Войдя к эмиру, друг вора сказал:
— Пусть все уйдут. Мне надо поговорить с эмиром наедине.
— О эмир! — проговорил затем друг вора. — Мы договорились, что ты щедро наградишь меня.
— Это так, — ответил эмир.
— Так слушай: шум, доносившийся из ямы, о котором слуги доложили тебе, был шумом борьбы между мною и твоим отцом. Я воскресил твою магь, но твой отец не хочет отпускать ее. Он сказал, что они выйдут вдвоем. Мы договорились, что ты заплатишь мне за возвращение одной жизни, а теперь придется платить за две.
— Оставим это, — сказал эмир, — я понимаю, моя мать тайно сговорилась с отцом и оба они хотят вернуться на трон. Не рассказывай никому об этом, а я заплачу тебе, как мы договорились. Сейчас возвращайся в город и жди, мои люди придут к тебе.
— Но, может быть, ты хотел бы без свидетелей посмотреть на отца, ведь ты его не видел дольше, чем мать, — спросил друг вора.
— Нет! Нет! Нет! Я не хочу видеть этого старика на земле! — закричал эмир.
— Ну, тогда я оставлю все как было, — сказал друг вора.
Когда он ушел, радостные придворные вошли к эмиру.
— Мы слышали, что ваша мать скоро вернется, — сказали они.
— Я отослал этого человека с поручением, — ответил эмир, — он не возвратится сюда.
Придворные замолчали. А в дом. где остановились вор и его друг, слуги принесли плату эмира.
— О, этого добра хватит нам с тобой до самой смерти, — сказал вор другу. — Ты был прав, больше я не стану воровать. Ибо каждый, кто совершает кражу хотя бы самую незначительную, порочит свое имя.