Выбрать главу

– А для чего это?

Все переглянулись.

– Что именно? – насторожился майор и поставил рюмку.

– Ну эта. Командировка эта.

– Работа у нас такая – снисходительно проговорил майор.

– Работа? – не понял Иванушка.

– Ну да, такая работа – родину защищать.

Майор был умным парнем и всех этих киношных штампов терпеть не мог. Но ему казалось, что он говорит с полным идиотом, который только такой язык и понимает. Маруся гневно посмотрела на майора и уже готова была сказать какую-то колкость, но ее неожиданно опередил Иванушка:

– Так они ж там, а родина наша здесь.

– Но они наши враги, так как они враги нашего союзника. Ясно? И это война. А на войне надо, чтобы враги умирали, а то победы не будет.

Майор говорил с Иванушкой наставительным тоном, как с ребенком.

– Так они ж там – повторил Иванушка и махнул куда-то рукой – а мы здесь. А где тогда победа?

– Мы должны помогать союзникам, и тогда победа будет везде. Мы поможем им, а они помогут нам, когда придет время. Что тут непонятно?

Майор начинал злиться, но сдерживался, как мог.

– Эти-то? Да какие ж они союзники, гопота одна, что с них проку?

Маруся прыснула, а майор вскипел:

– У меня там ребята погибли! А ты тут разглагольствуешь!

– Ребят жалко – искренне загрусти Иванушка.

– Тебя… Иванушку-дурачка послушать, так, может, и армия не нужна?

– Не, армия нужна – не обиделся на «дурачка» Иванушка – Хорошая армия, чтоб не лезли.

– Может и Берлин не нужно было брать, он ведь там, где-то? – съехидничал майор.

– Не, Берлин нужно. Они ж сами полезли. Так и надо, чтоб не лезли. А после можно и по домам.

– Нет, ну вы только послушайте этого стратега! – всплеснул руками майор – По домам! Это ж надо!..

– Иванушка ящик с крестами в реке выловил – ввернула Маруся.

– С какими еще крестами? – не понял майор.

– С ихними – пояснил Иванушка – Железными. Ими награждать хотели за то, что наших били. Полный ящик – Иванушка развел руки, показывая, какой был ящик.

– Ну и что ты с ними сделал? – прищурился майор.

– Обратно в реку покидал. Там у нас омут глубокий, так что дна нет, теперь уж не выплывут.

– Ну вот мы и воюем, чтоб не лезли! – повысил голос майор – И мы на той войне нужны!

– Но они ж у себя там, дома, то есть. Что наше, то уж и пусть будет наше, а чужой беды нам не надо.

– Да они бандиты, самые обыкновенные бандиты!

– У нас своих бандитов хватает, их бы и побеждать. Как раз и родине хорошо, и добрым людям поспокойнее жилось бы.

– Лежит такой вот увалень на печи и рассуждает, как нам родину защищать! – нагрубил потерявший терпение майор.

Иванушка не сразу сообразил, что говорят про него, а когда сообразил, то помотал головой:

– Не, я на печи не лежу, я на заводе работаю, где и Маруся. Грузчиком – добавил он для убедительности.

Майор устал от всей этой ерунды и только махнул рукой.

– Наш Иванушка замечательно работает, – вступила в разговор Маруся – На нем весь завод держится. Чуть какая нужда, так сразу бегут за Иванушкой. А недавно вот шпиона японского поймал.

– Как так поймал? – вскинулся майор.

Иванушка равнодушно пожал плечами:

– За шиворот. Он махонький такой. И легкий, как Маруся, примерно.

Маруся хихикнула.

– Нет, погоди, что значит поймал? Чего ты его вообще ловил? Ты из ФСБ что ли?

– Да нет, вроде бы, – замялся Иванушка, позабывший, что значит ФСБ – Мне сказали, чтоб ловил, я и поймал. Мне потом премию дали.

Маруся победно всех оглядела. И Петру Петровичу, и Серафиме Сергеевне уже не раз хотелось вступить в разговор. Особенно негодовала Серафима Сергеевна, уже открывшая было рот, чтобы наброситься на Иванушку, растоптать, стереть в порошок, прогнать ко всем чертям, но увидев ясное лицо Маруси, она осеклась и какой-то комок в горле не дал ей вымолвить ни слова. Петр Петрович тоже глядел на Марусю, которую любил без памяти, и все не мог решить, то ли шарахнуть кулаком по столу, чтобы прекратить весь этот балаган, то ли стерпеть и обдумать все хорошенько. Что-то же нашла его обожаемая дочка в этом болване, что-то такое, чего он не видит. А история со шпионом окончательно отбила охоту стучать кулаком, и он сидел молча. Замолчал и майор, глядя в свою полную рюмку и вдруг одним махом опрокинул в рот ее содержимое.

– А тост? – хитро глядя на него, спросила Маруся – Давайте за Победу, а?

11.

Настоящим библиофилом Иван, конечно, не был. И библиотеку свою собирал беспорядочно, покупая то, что казалось ему интересным, не придавая значению качеству издания и состоянию книги. Он покупал книги, чтобы их читать и перечитывать. Ему нравилось бродить по большим книжным магазинам без определенной цели, снимая с полок то одну, то другую книгу. В основном он интересовался, конечно, книгами по истории и старался не упускать новых монографий, отслеживая их через интернет. Но ничуть не меньше он любил рыться и в недрах букинистических магазинов. Что-то манило его в беспорядочном хаосе старых книг, в которых ему мерещилась какая-то романтическая аура. Иван брел в букинистической сельве наощупь, получая удовольствие уже от самого процесса. Если же ему попадалось что-то интересное, то он покупал книгу, не обращая внимания на цену. Так случилось и в этот раз. У очень толстой и очень старой книги был черный кожаный переплет, явно, впрочем, не родной и не снабженный никакими надписями или украшениями. На титульном листе по правилам дореформенной орфографии было напечатано красиво вытянутыми буквами с широкими штрихами и длинными засечками: «Антипа Игумен Заполяньский. Царская книга. Странствие по временам на бесе». Название Ивана удивило, поскольку он никогда о такой книге не слыхал. Ничем не помог ему и сам букинист, сказавший, что взял эту книгу у какой-то старухи просто из жалости. Несколько страниц после титульного листа было небрежно вырвано, так что рассчитывать на какое-нибудь предисловие не приходилось. Книга Ивана очень заинтересовала. Бросилось в глаза, например, то, что в этом русскоязычном издании было множество цитат на всевозможных языках от греческого и латыни до полного набора европейских. И ни одна цитата не имела сноски с переводом. Но удивительнее всего были гравюры, которых в книге оказалось великое множество. Это были торцовые ксилографии, выполненные с необыкновенным мастерством. Чего там только не было! Пейзажи, интерьеры, разнообразные битвы и непонятные бытовые сцены, портреты без подписей, изображения всевозможной утвари, оружия, монет и ювелирных украшений, какие-то географические карты… Иван знал, что такой способ иллюстрирования книг вошел в полиграфический обиход в конце восемнадцатого века. Самшитовую или пальмовую дощечку с награвированным изображением втискивали прямо в набор и печатали вместе с текстом высокой печатью. Гарнитуры же, которые были использованы при наборе, позволяли датировать издание примерно второй половиной девятнадцатого века. Бегло пролистав книгу, Иван обнаружил, что страницы вырваны не только в начале, но и еще в очень многих местах. Никаких признаков оглавления Иван также не нашел. Книга обрывалась буквально на полуслове. Толщина книги без обложки была где-то около десяти сантиметров, а формат страницы составлял примерно сорок сантиметров по вертикали и около тридцати по горизонтали. И была эта книга какой-то ненормально тяжелой. «Сколько?» – спросил Иван у продавца. Тот как-то неприлично долго молчал, разглядывая Ивана с ног до головы, а потом назвал цену. Иван присвистнул, а продавец только пожал плечами и углубился в лежавшую перед ним книжку. Таких денег Иван за книги еще не платил. «Не дороговато?» – предпринял Иван попытку поторговаться. Но продавец только молча помотал головой, даже на Ивана не взглянув. Иван помедлил, а потом решил, ладно, хапуга, пей мою кровь, и спросил: «Карточки принимаете?» Продавец поднял голову, кривовато улыбнулся и все так же молча вытащил из-под прилавка терминал. Дома Иван устроился поудобнее и перелистал всю книгу страница за страницей. Его очень заинтриговало название, и он все никак не мог взять в толк, что оно может значить. В конце концов он решил, что это что-то вроде путеводителя, но не туристического, а археологического. Это объясняло и обилие пейзажей, и присутствие всевозможных батальных сцен, изображающих битвы прошлого, при чем прошлого очень и очень далекого. Рассматривая помещенные в книге изображения предметов, он обратил внимание на то, что среди них не было ни мебели, ни одежды, а только разнообразные емкости – кувшины, амфоры, ларцы, сундуки и даже какие-то мешочки или кошели. Изучение же портретов привело Ивана к заключению, что, по-видимому, все они изображают всевозможных властителей – царей, королей, императоров, всевозможных вождей, князей и конунгов. Там были персы, египтяне, евреи, греки, римляне, скандинавы, германцы, франки, арабы, тюрки… В последнем из сохранившихся в книге портретных изображений Иван опознал Ягайлу, Великого князя Литовского, ставшего под именем Владислав самым, наверное, знаменитым и могущественным польским королем. Так, подумал Иван, это пятнадцатый век и очень интересно было бы знать, на ка