4.
В армию Иванушка не пошел, а поступил работать на оборонный завод. Ему было все равно, куда идти, но военкомат находился в пяти кварталах от его дома, а завод – прямо напротив. Отец Иванушки, Емельян Иванович, проработал на этом самом заводе всю жизнь, хоть и имел репутацию пьяницы и даже бракодела. Но Иванушку приняли без разговоров, как потомственного рабочего. Работал Иванушка обыкновенным такелажником, не имея никакой охоты получать рабочую специальность. При его неизменном спокойствии и медвежьей силе эта работа давалась ему легко и даже доставляла удовольствие. Он не сачковал и не тянул время, так как ленился придумывать повод, чтобы не выполнять того, что ему поручали. За трудолюбие и исполнительность его очень ценили и даже повесили его портрет на заводскую «Доску почета». Портрет, надо сказать, получился замечательный – эдакий былинный добрый молодец с ясным бездумным взглядом и скромной детской улыбкой. Прямо загляденье. Да на него и заглядывались все заводские девушки и дамы, начиная от подавальщицы в столовой и до главного инженера завода, самой Зинаиды Константиновны Диюк, женщины умной и жесткой, которую все откровенно боялись, включая самого директора. Но суровый взор Зинаиды Константиновны неизменно теплел, когда, глядя из окна своего кабинета, который в народе шепотом называли «застенком», она видела богатырскую фигуру Иванушки, неторопливо пересекавшего заводской двор. Иванушка, кстати, категорически отказался от бригадирской должности, которую ему пыталось навязать начальство, не знающее, как справиться с раздолбайством вечно поддатых Ивановых коллег. Даже директор его вызывал по этому поводу, но Иванушка только помотал головой, ленясь объяснить, что просто ленится кем-нибудь командовать. «Ну и дурак!» – в сердцах проговорил расстроенный директор, на что Иванушка улыбнулся и согласно кивнул головой. А вскоре случилась неприятность, едва не повлекшая за собой человеческие жертвы. Что-то там неправильно закрепили или не так положили, но грохоту было много. И крайним оказался как раз бригадир такелажников, которого в два счета арестовали, отдали под суд и влепили три года колонии. Больше никого наказывать не стали и Иванушка по-прежнему улыбался всему миру с «Доски почета». А потом случилось вот что. На завод приехала группа журналистов, получивших задание прославить трудовую доблесть работников передового предприятия ВПК. Одни журналисты истязали заводчан вопросами, тыча им в лица диктофонами, другие прилежно щелкали затворами фотоаппаратов под присмотром каких-то незнакомых Иванушке людей в однотипных темных костюмах. Репортаж должен был быть большим, а уложиться требовалось за один рабочий день, так что корреспондентов приехало много, целый автобус. И тут оказалось, что людей в темных костюмах на всех не хватило, так что как-то незаметно добросовестные в предвкушении премии за удачный материал интервьюеры и фотографы разбрелись по территории. И один из них, молоденький паренек азиатской внешности с солидной заграничной фотокамерой, висящей у него на шее, наткнулся на Иванушку. Юноша радостно сфотографировал нашего добра молодца и поинтересовался у него, как пройти в заводское КБ. Иванушке лень было объяснять и поэтому он взялся проводить корреспондента. И проводил. А когда спускался по лестнице назад, то повстречал несколько взвинченного из-за вопиющего нарушения режима начальника первого отдела. «Ты что здесь бродишь?» – строго спросил начальник. «Да вот, фотограф какой-то попросил проводить в КБ» – улыбаясь, ответил Иванушка. «Какой еще фотограф?» – взвизгнул начальник. «Ну из этих, которые понаехали» – пожал плечами Иванушка. Начальник выхватил из кармана рацию и что-то в нее забормотал. Потом обернулся к Иванушке и приказал: «Стой тут, а побежит – хватай!». Иванушка остановился, облокотившись на перила, а начальник кинулся наверх, продолжая говорить по рации. Через несколько минут на лестницу выскочил юноша с фотоаппаратом. Не глядя себе под ноги, он что-то делал со своей камерой (пленку, наверное, менял), не заметил ступеньку и кубарем полетел вниз, но не упал, так как Иванушка поймал его на лету за ворот куртки и замедлился на мгновение, боясь потерять равновесие. В таком положении, держащим на весу за ворот азиата с фотокамерой в руках, его и застали бегущие снизу люди в темных костюмах и взмыленный начальник первого отдела, показавшийся на лестнице сверху. Юношу мгновенно скрутили, и потащили вниз. А начальник закричал на Иванушку: «Чего ж ты, стервец, кого попало по заводу водишь, а?!» Иванушка развел руки: «Так нам же сказали, чтоб помогали прессе, что министр просил…» Начальник как-то сразу остыл, вспомнив свое собственное распоряжение: «Ладно, Иван, извини – он двинулся было вниз, но задержался и, обернувшись, с ухмылкой произнес – А здорово ты его за шиворот-то! Прямо, как на старых карикатурах, где шпионов ловят. Э, да ты ж молодой, не застал тех времен. Но ты молодец, отметим тебя!» Известие о том, что Иванушка поймал шпиона моментально разлетелась по всему заводу. Встречные улыбались Иванушке,