– Мир становится цифровым. Тут многие вещи могут показаться контринтуитивными, – Кирилл кивнул в сторону девушки, которая медленно поворачивала телефон и что-то внимательно изучала на экране, – Знаешь, что она делает?
– Ищет что-то на карте с дополненной реальностью – Олег пожал плечами, показывая, что других версий у него нет.
– У неё датчик положения телефона глючит, девушка использует приложение с рекламным баннером, который закрывает часть экрана. Естественно её это бесит. Во время поворота телефона, экран из-за глюка поворачивается раньше, а баннер на секунду позже. Если успеть, то можно ткнуть в определённую область, и реклама исчезнет до следующего перезапуска программы, – Кирилл закончил объяснять и улыбался довольный собой. Олег хмыкнул и в очередной раз подумал: «А как люди узнают эти все неочевидные штуки?» Он вспомнил, как когда-то давно у него на компьютере одна мышка «конфликтовала» с медиапроигрывателем, и поэтому колёсико работало с большой задержкой. Он тогда долго ломал голову.
Подъехал автобус. Внутри было пусто. Те, кто мог позволить себе летать, вполне способны взять в аренду машину или такси. Сердце Олега забилось чаще – пришло полное понимание, что теперь он так далеко от зоны комфорта, и даже просто выживать, продолжая плыть по течению, уже нельзя. Ведьмак посмотрел на Егора:
– Слушай, а у тебя есть план?
– В смысле? – Блондинчик поднял одну бровь.
– Ты выдернул меня сюда. Последнее время я занимался всем подряд: чинил мобильники, фоткал праздники… Но в основном грабил ночами гопников. Про услуги ведьмака ты серьёзно?..
– Я тебя понял, – Егор не дал договорить, – Камеру ты же с собой взял?
Олег кивнул и похлопал по рюкзачку.
– Будешь ходить по кабакам утром до открытия и делать фотки. Новых заведений открывается по два в неделю. Есть один знакомый, который ведёт сайт о местах, где можно пожракать. Ему нужен человек с камерой.
Автобус подпрыгнул на кочке. Охотник с трудом удержался на ногах и подумал, что это была первая кочка за всё время пути.
– Просто человек с камерой? – переспросил Олег.
– У тебя есть интерьерный объектив? Есть – я видел твои работы. А главное и основное: у тебя очень странное ощущение цвета. Тебе бы удалось стать каким-нибудь модным импрессионистом. У тебя на фото всегда преобладает цвет над формами и фигурами.
– Думаешь, получится вот так сразу?
– Олежка, ты балда! Получится или нет это дело десятое. Ты в Питере! Тут всем плевать на талант и способности! Если сумеешь продавать свои фотки, то их будут считать клёвыми, – Егор говорил так расслабленно, что хотелось верить в успех, хотелось довериться его словам.
– Когда начинать? – Олег очень хотел, чтобы Егор заткнулся и перестал говорить, как тренер личностного роста. Охотник не умел и не любил расслабляться и верить.
– Завтра с утра, – Блондинчик секунду помолчал, что-то перебирая в мыслях, – Я очень… польщён тем, что ты так сорвался со мной… приехал, по сути, в никуда… доверился…
– Я уже был здесь и немного разбираюсь в правилах выживания, – Олег поймал себя на том, что уже какое-то время перестал раздражаться, когда Егор говорил, словно прочитал его мысли.
В городе совершенно не было снега. В утреннем сумраке мелкая водяная пыль оседала на крыши домов и клубами тумана достигала асфальта. После сугробов, закрывающих дома до второго этажа, казалось, что продолжается осень и, возможно, никогда не кончится. Олег попытался сделать усилие над собой и представить, что всё наоборот, и наступает весна, но ничего не вышло.
– Ты творчество Фёдора Михалыча сейчас напоминаешь. Очнись! – Блондинчик толкнул Олега в плечо и прошёл к выходу.
– Какое творчество? – Олег не разобрал слов из-за шума.
– Депрессивное. Суицидальное. Стоп! – Егор хлопнул себя по лбу, – Ты не знаешь Фёдора Михалыча?!
– Ты про того, который писал про идиотов? – Олег усмехнулся, – Про того, который советовал перед убийством старушек найти внутри себя полное равновесие, чтобы потом не поймали?.. Я просто не расслышал.
– Иногда не стоит воспринимать классиков буквально, – Седой спускался в метро первым и оборачивался на каждом шагу, перекрикивая звуки улицы.
– Ты-то хоть понял про что мы? – ехидно спросил Егор у Кирилла.
– Про Достоевского, – буркнул Перевёртыш.
– Мы про тоску… – помотал головой Блондинчик, – Про ангедонию*. (Ангедония – состояние отсутствия радости. Прим. автора).
– Я вполне доволен всем, – Олег хотел двинуть к окошку, чтобы обменять деньги на жетоны, но Егор протянул ладонь, где лежало четыре монеты метрополитена.