- Правая стена теплее, - заметила Тюлли, прижимаясь к ней щекой.
- Может быть. Где-то же должен прятаться горячий источник. Раз ты говоришь, правая стена теплее, значит, там и будем спать, - ответил ей Атуан, поворачивая голову на ее голос, и вдруг... понял, что видит Тюлли. Он перевел взгляд на Илигана, но вместо лица эльва увидел лишь черноту.
- Илиган, мне кажется, или Тюлли светится?
Эльв тоже посмотрел на девушку. И впрямь: ее кожа излучала едва заметное сияние, словно припудренная тонким слоем фосфора. Свечение было очень слабым. Если б не непроглядная тьма, они бы этого никогда не заметили.
- Это плохо? - спросила девушка, наклонив голову.
- Нет, что ты, - улыбнулся в темноте Атуан, протягивая к ней руки. То ли угадав, то ли почувствовав это жест, Тюлли аккуратно перешагнула невидимый ужин и уселась на колени Атуану. Камни впились в его тело еще ощутимее.
- Это магия, не иначе, - покачал головой Илиган, не отводя взгляда от призрачно светящейся доверчивой улыбки Тюлли.
Глава 4. Сквозь гору
"Магия какая-то", - подумал Фергюс, тупо глядя на гору, где еще минуту назад разливалось невидимое обычному глазу сияние. Сейчас гора была холодной и безжизненной. Собственно, такой, какой ей и полагалось быть, но куда же делся Источник? Фергюс повращал линзу так и эдак, но не мог найти и следа сияния. Бросив бесплодные попытки, он решил не нервничать раньше времени и заняться приготовлениями к ночлегу: авось, утром само все разрешится.
Как настоящего жителя морей, Фергюса мало интересовал вопрос тепла. Напротив, в студеной воде весеннего озера он бы выспался не в пример лучше, чем в самом уютном шатре. Но лес озерами не баловал, а грязные ямы, заполненные талой водой, молодого человека не прельщали. Воровато оглянувшись, будто ожидая, что сейчас из-за ствола трехсотлетней сосны на него укоризненно глянет учитель, Фергюс промурлыкал пару заклинаний, и небольшой родник послушно зажурчал, поднимаясь по ближайшему дереву, змеей обвил ветку и посыпался сверху градом ледяных капель. Фергюс шустро освободился от пропитавшейся потом одежды и с наслаждением вошел в импровизированный водопад. Волосы потемнели и стали скользкими, как водоросли, кожа зачесалась, желая поскорее обрасти чешуйками, но Фергюсу никак не улыбалось бить хвостом по усыпанной иглами земле, и он сдержал желание обратиться в свою первоначальную форму. Вода была холодной, освежающей, и голова его заработала в новом направлении.
Если подумать, то чего он еще ожидал? Источник, который он так стремился найти, мог оказаться чем угодно: от всеми забытого древнего заклинания до нового королевского камня. Да и место его расположения было то ли в Тэлле, то ли возле нее, а особенности магического излучения полуэльвов почти никто не изучал. К тому же, всем известно, что мощные источники энергии, наподобие Камня Ламнискаты, рассеивают свои запасы настолько непредсказуемо, что, попав в зону их действий, трудно определить, что именно излучает силу, если источник не светится от ее переизбытка. Кроме того, если верить телескопу, живая магия не просто расходилась из одной точки в разные стороны, а загибалась петлями, возвращаясь к точке зарождения. Больше всего это походило на древнее заклинание, вроде того, что заставляло Лаверген делать свои пространственные скачки: город поглощал мертвую магию, частично перерабатывал ее, но не выбрасывал в пространство, а пользовался ею для перемещения на новое место. Таким образом, Лаверген никак не нарушал магический баланс. Но механизм заклинания был так сложен, что до сих пор маги не сумели его понять. А как было бы здорово, если б город был настроен только на переработку мертвой магии. Тогда энергии хватало бы всем его жителям.
Думая в таком направлении, Фергюс практически убедил себя, что разыскивает древнее устройство, работающее на мертвой магии. И если ломать механизмы Лавергена было себе дороже, то разломать всеми забытую магическую развалюху ему никто не мешал. Фергюс взбодрился, встряхнулся, и принялся готовить ужин: что бы там он ни думал о прелестях холодной воды, крупа хороша все-таки в вареном виде.
Илиган уже давно спал подле горячего бока козы Маньки, да и Атуан задремывал, а Тюлли все вертелась, устраиваясь поудобнее, и то и дело будила полуэльва случайными толчками. Наконец, она подобралась в уютный комочек возле его левого плеча. Удовлетворенно заурчав, подняла мордашку к самому его уху и тихонько спросила: