Занимался рассвет. Стены Лавергена наливались тихим гудением, готовясь к очередному скачку. Лаони сидел на подоконнике, свесив ноги наружу, и о чем-то размышлял.
- ... Кого ты слушаешь: меня или это волосатое недоразумение? - донесся до него обрывок разговора. Лаони нехотя повернул голову в сторону спорщиков и увидел архимага Марена и магистра-практика. И что это они проснулись в такую рань? Заинтересовавшись, маг прислушался.
- Но вы же признаете, что в его словах есть разумное зерно.
- Конечно, есть. Мудрость - единственное, что может украшать старость, и Лаони просто не смог бы прожить так долго, если б не пользовался своим разумом. Меня раздражают не его доводы, а его философия в целом.
- Вы имеете в виду теорию невмешательства?
- Именно, - Марен сердито одернул плащ, усаживаясь на скамью недалеко от того места, где Лаони вознамерился дождаться пространственного скачка. Магистр почтительно присел рядом.
- По его словам, мы лишь наблюдатели в этом мире, и не должны влиять на события, потому что исход воздействия непредсказуем. Но ты же видишь, куда катится мир: ситуация настолько катастрофична, что бездействие вредит больше, чем самый отвратительный эксперимент, - сказал архимаг. - Лично я не могу больше сидеть сложа руки. Как там мальчишка? Молчит?
- Молчит. Он всего лишь сутки как покинул город, наверняка еще даже до места не дошел. Вы правда верите, что он отыскал источник силы?
- Конечно. Их по всему миру полно: участки земли, излучающие живую или мертвую энергию, забытые всеми древние магические механизмы да и просто люди, притягивающие больше силы, чем окружающие.
- Но он уверяет, что нашел мощный источник, - заметил магистр. - Как это мы могли проглядеть?
- Фергюс говорит, система замкнута на себя: впитывает в больших количествах мертвую энергию, перерабатывает ее в живую, поглощая большую часть, а меньшую отдавая в пространство. Много ли силы излучает такая система? Кот наплакал. Так что мы вполне могли и не заметить. Если Фергюс найдет свой источник, мы поможем ему преобразовать энергию. Возможно, нам удастся перенастроить механизм на излучение. А если не удастся, мы всегда можем расщепить большой заряд мертвой энергии в Эллерском озере.
- Но ведь после этого источник будет разрушен, - усомнился магистр.
- А что делать? - развел руками Марен. - Мы не в том положении, чтобы выбирать.
Дальнейший их разговор Лаони уже не слушал: беззвучно спрыгнул с подоконника обратно в комнату и замер, покусывая в задумчивости нижнюю губу. Так вот куда сбежал неугомонный Фергюс! И последний добротный топаз в форме линзы утащил. Ох уж эти дети, вечно ищут неприятности. Теперь придется разыскивать его.
По полу прокатились едва заметные вибрации: Лаверген совершил скачок. Лаони подошел к окну, разглядывая новую местность: слава небесам, город просто переместился на другую сторону Серых Хребтов. День-два пути, и можно будет нагнать Фергюса в Тола-Вилсе.
Эльв достал из шкафа потрепанный вещь-мешок и стал собираться в дорогу.
Через полчаса он уже шагал по узкой лесной тропинке. Зима в этом году была малоснежная, и в лесу было сухо. Утоптанные еще с осени тропки то тут то там угадывались среди пробивающейся зелени. Сначала Лаони плохо представлял себе, где оказался, но вскоре местность стала казаться ему знакомой, а еще чуть позже, когда лес сменился буйно зеленеющими холмами, он узнал владения полуэльвов. К обеду эльв вышел на дорогу, и первые же встреченные им путники сообщили, что дорога ведет в Тэллу и что они готовы подвезти многоуважаемого Старейшего.
"Давно же я здесь не был", - подумал Лаони, провожая взглядом проплывающие мимо телеги поля. На них уже копошились крестьяне с плугами: по старой привычке полуэльвам не терпелось приступить к полевым работам. Погода им благоволила: жарко светило весеннее солнце, с юго-востока тянуло теплым и влажным ветром. На небе не было ни облачка, но чутье подсказывало старому эльву, что земле недолго осталось страдать от засушливой весны, и скоро хлесткие струи принесенных с моря дождей обрушатся на Загорье.
Чем ближе Лаони подъезжал к Тэлле, тем отчетливее пробивался в душе росток какого-то нежно щемящего чувства. Крепость никогда не была его домом - ни в детстве, ни в зрелости, ни в бытности магом - да и знакомых в ней почти не было, но стены отчего-то казались ему приветливыми, родными. Простенькие каменные и деревянные дома, грубо сработанные и покрашенные яркими красками заборы, кособокие скамеечки возле оград, неторопливо роющие землю куры - все казалось душевным и трогательным. Когда телега подкатилась к воротам и над ними под порывом ветра вдруг затрепыхались белые порты на длинном шесте, у Лаони даже слезы на глазах навернулись.