Материальная сторона заключалась, главным образом, в том, что Старый Трубочный Мастер взял не только фотоаппарат, но и радиопередатчик, Таня — свою скрипку, а Петька — котёнка.
Вот как обстояли дела, когда расстроенный тем, что ему не удалось купить хлебных крошек для чаек, Лёня спускался к молу по лестнице со своими бидонами, отдыхая чуть ли не на каждой ступеньке. И вдруг он почувствовал, что один из бидонов стал полегче: не пролил ли он керосин? Нет, всё в порядке! Но вот полегче стал другой, и, обернувшись, он увидел подхвативших бидоны Таню и Петю. Немного поодаль с достоинством шёл Старый Трубочный Мастер, у которого был вид настоящего спецкорреспондента, с его фото— и радиоаппаратами, висевшими крест-накрест на широкой груди. Аппараты тут же были пущены в ход, и первое сообщение гласило:
Обнаружен в неприглядном виде. Обдумываются меры немедленного восстановления здоровья.
Решено было, никому не показываясь в городе, скрыться до ночи в Лениной каморке, дождаться полнолуния и улететь. Но как попасть на Маяк? Смотритель может увидеть их на узкой полоске мола.
Они торопливо пробежали по молу, хотя Лёня сказал, что Смотритель никогда не смотрит в сторону Летандии.
«Зачем же, — однажды заметил он, — смотреть на то, что никогда и ни при каких обстоятельствах измениться не может?»
Бочки с запасом пресной воды стояли вдоль стен подвала, на случай, если буря отрежет Маяк от земли. В углу были сложены отслужившие свой век маячные лампы. Отсюда по железной винтовой лестнице они поднялись до первой смотровой площадки, на которую выходила комната Лёни. Подниматься дальше было опасно, потому что Смотритель мог услышать шаги и вообще пора было отдохнуть и перекусить после полёта. По этому поводу в Немухин полетела вторая радиограмма:
Перекусываем
У хозяина не оказалось ничего, кроме краюхи хлеба и отвратительной настойки из ягод шиповника, которую Смотритель считал полезной для детей нежного здоровья, и Трубочный Мастер, вытащив из заплечного мешка колбасу, лук и яйца, прибавил через несколько минут к своей радиограмме:
Аппетит превосходный.
Но аппетит аппетитом, а ведь пора было подумать о том, чтобы успешно решить поставленную перед экспедицией задачу — то есть вернуть Лёню Караскина в шестой «Б» класс немухинской средней школы.
Вообще говоря, размышлять особенно долго было нечего, а надо было добраться до открытого места и, совершив всё, что полагается для благополучного перелёта, вернуться в Немухин.
Открытое место было под боком — из комнаты Лёни легко было шагнуть на площадку, находившуюся примерно метрах в тридцати над морем.
Но прежде надо было:
1) разбудить Смотрителя, потому что Маяк нельзя было оставлять без присмотра.
2) подлить керосин.
Это, разумеется, должен был сделать Лёня, а его спасители на всякий случай должны были спрятаться кто куда.
В Лёниной комнате была ниша, где хранились отслужившие свою службу канаты и брезентовый плащ, который он надевал, выходя на вышку в дурную погоду. Он спрятал друзей в эту нишу, закрыл дверь и ушёл.
Котёнок мгновенно уснул, Трубочный Мастер занялся своими аппаратами, а Таня с Петей стали болтать о полёте, который, как это ни странно, ничуть не показался им чудом.
— Ух, а мне было страшно, когда я поднялась, — сказала Таня,— у меня шнурок развязался на туфле, и я не знала: если это всё-таки чудо, можно, например, завязать его, то есть сделать самую обыкновенную вещь?
— Мне тоже было страшно, да как! А здорово мы заблудились в облаках! — с восторгом сказал Петька. — И какие они смешные, верно? Перистые, как перья, а кучевые совершенно как стадо баранов! Так и кажется, что сейчас услышишь: «мэ-э, мэ-э».
Только что Трубочный Мастер успел передать по радио:
Подзаправились, обмениваемся впечатлениями, отдыхаем,
как вернулся взволнованный Лёня.
— Насилу разбудил, — сказал он. — И к сожалению, он проснулся в очень дурном настроении. Левый сапог он надел на правую ногу, а правый — на левую и рассердился, когда я обратил внимание на эту ошибку. Трижды он пересчитал деньги, оставшиеся от покупки керосина. Он велел мне начистить мелом пуговицы на его парадном мундире — это значит, что с минуты на минуту надо ждать возвращения Господина Главного Ветра. Словом, надо лететь. Через четверть часа солнце будет в зените.
Несколько минут всё же пришлось потерять, потому что Трубочный Мастер должен был дать радиограмму: «Вылетаем», а Петька — осколком кирпича вывести на стене: «Привет бабушке, не забудьте полить фикус». В полном снаряжении они вышли на смотровую площадку — и вдруг нежная, слабо-порывистая, напоминающая широкие, летящие шаги музыка окружила их таким плотным кольцом, что они не могли бы, кажется, двинуть ни рукой, ни ногой. Это эоловы арфы возвестили о приближении Господина Главного Ветра. Он пролетел над Маяком так быстро, что Петька увидел лишь его жёлтые развевающиеся волосы и длинные ноги в клетчатых брюках.