В назначенный день он уехал из замка, объявив управителю, что раз и навсегда уничтожает обычай угощать вассалов первого мая, считая это накладным для себя и дурным примером для других.
Тогда Гильда, собрав все свои сбережения, обошла пешком принадлежавшие замку деревни, говоря крестьянам, что отец ее вынужден был уехать и пира в этом году устроить не сумел, а потому он поручил ей раздать старикам, больным и беднякам сумму, которую он потратил бы на угощение.
Не знаю, поверили ли этому крестьяне или нет, но так как прошлогодний пир не оставил им приятных воспоминаний, то они были рады, что скудное угощение заменено богатой милостыней, и благословляли Гильду. Только духи замка не могли быть обмануты.
Огненная рука
Пятого мая Вильбольд вернулся в свой замок. Узнав, что во время его отсутствия ничего не случилось, все было спокойно, вассалы не жаловались, духи шуму не производили, он был уверен, что они утомлены его настойчивостью, а потому спокойно лег спать. Но не прошло и часа, как в самом замке и вокруг него поднялся адский шум: собаки выли, совы кричали, кошки мяукали, гремел гром, а внутри замка опрокидывалась мебель, падали камин — словом, можно было подумать, что происходит шабаш ведьм, собравшихся по приглашению дьявола вместо горы Броккен в замке Виттсгав. Ровно в полночь все утихло. Барон, немного успокоившись, решился высунуть голову из-под одеяла. Но тут волосы у него поднялись дыбом и холодный пот его облил с головы до ног. Напротив кровати из стены показалась огненная рука и начертала следующие строки: «Бог дает тебе, барон Вильбольд, семь дней сроку для исполнения обета графини Берты. Если же ты этого не сделаешь, то потеряешь навсегда замок Виттсгав».
Затем рука исчезла, а за ней постепенно исчезли и буквы. Комната опять погрузилась в темноту.
На следующий день все слуги барона пришли к нему и заявили, что ни за что в замке не останутся и просят уволить их.
Вильбольд, в душе желавший тоже оставить замок, возразил, что, не желая расстаться со своими верными слугами, он решил переехать на жительство в другое имение и предоставить замок Виттсгав духам.
В тот же день все переехали в замок Эйзенфельд, перешедший к барону в наследство от отца и расположенный в несколько милях от Виттсгава.
Рыцарь Торальд
Одновременно с отъездом барона Вильбольда произошло другое событие, наделавшее не меньше шуму в этой местности, а именно прибытие рыцаря Торальда. Это был красивый молодой человек двадцати двух лет.
Несмотря на свою молодость, он посетил все главные европейские дворы и везде прославился своей храбростью и вежливостью. О его воспитании рассказывали необыкновенные вещи. Говорили, что еще ребенком его отдали на попечение царя кобольдов. Этот государь, сам очень образованный, поклялся сделать из ребенка совершенство. Он научил его древним и новым языкам, рисованию, игре на лютне, пению, верховой езде, а также хорошо владеть оружием и метать копье.
Когда юноша достиг восемнадцатилетнего возраста и его опекун нашел, что он изучил все в совершенстве, он дал ему знаменитую лошадь Буцефала, не знающую усталости, славное копье рыцаря Астольфа, выбивавшее из седла всякого, кого касалось своим алмазным острием, и, наконец, известную шпагу Дюрандаля, ломавшую, как стекло, самые лучшие доспехи. Кроме этого, он подарил ему еще кошелек, где всегда находилось двадцать пять червонцев.
Проехав деревню Розенберг, молодой рыцарь исчез, а это усилило еще более всеобщее любопытство.
Говорили, что вечером видели его на Рейне в лодке, стоявшей неподвижно как бы на якоре. Другие утверждали, что, с лютней в руке, видели его на вершине скалы, возвышавшейся против окон Гильды и где садились только соколы, кречеты и орлы.
Но все это были только одни смутные слухи, и никто не мог с уверенностью сказать, что видел рыцаря Торальда, после того как он, в полном вооружении, на своем коне, проехал через деревню Розенберг.
Заклинатели духов
Как нам известно, огненная рука дала барону, Вильбольду семь дней сроку, чтобы раскаяться, но барон, побуждаемый дурными советами рыцаря Ганса Варбурга, не думал изменить свое решение и, чтобы ободрить себя, решил провести последние три дня в пирах и забавах.
Предлогом послужил ему день рождения дочери, бывший как раз восьмого мая.
Рыцарь Ганс теперь чаще прежнего посещал барона. Он влюбился в дочь его, Гильду, и, несмотря на то, что был втрое старше ее, решился просить у Вильбольда руки его дочери.