II
КОБОЛЬДЫ
Не стоит удивляться поэтому, что благословения всего края, словно сладостная роса счастья, осыпали Берту и ее мужа. Золотые созревшие хлеба покрывали их поля, под гроздьями сказочно крупного винограда трещали шпалеры, и, если какая-нибудь черная туча, чреватая градом и молнией, надвигалась на их замок, незримое дыхание тотчас подталкивало ее к жилищу какого-нибудь злого кастеляна, над крышей которого вскоре должна была разразиться буря, оставив после себя губительные последствия.
Кто же так отодвигал черную тучу и кто охранял от молнии и града владения графа Осмонда и графини Берты? Сейчас я вам об этом расскажу.
То были гномы, обитавшие в замке.
Должен поведать вам, дорогие мои дети, что некогда в Германии существовало племя добрых маленьких духов, впоследствии, к несчастью, исчезнувших, самый большой из которых едва достигал шести дюймов роста; духи эти назывались кобольдами. Добрым маленьким духам, таким же старым, как мир, особенно нравилось жить в замках, чьи владельцы по милости Божьей сами были добры. Они ненавидели злых людей и наказывали их маленькими, соответственно своему собственному росту, пакостями и в то же время, напротив, своей властью, распространявшейся на все стихии, покровительствовали тем, чей добрейший нрав сближал их с кобольдами; вот почему эти маленькие гномы, с незапамятных времен обитавшие в замке Вистгау, знавшие отцов, прадедов и предков графа Осмонда, особенно любили самого графа и его жену графиню Берту и своим дыханием отгоняли далеко от их благословенных владений тучу, чреватую градом и молниями.
III
СТАРЫЙ ЗАМОК
Однажды Берта вошла в покои своего мужа и сказала ему:
— Дорогой мой властитель, наш замок ветшает и грозит превратиться в руины; дальше мы не можем чувствовать себя в безопасности, оставаясь в этом шатком здании, и я думаю, при всем уважении к вашему мнению, что нам следовало бы построить другое жилище.
— Таково и мое желание, — ответил рыцарь, — но одно меня беспокоит.
— Что же именно?
— Хотя мы никогда их не видели, до вас наверняка доходили слухи о добрых кобольдах, обитающих в подвалах нашего замка. Мой отец слышал от своего деда, а тот от одного из своих предков, что эти маленькие духи были благой силой для замка; возможно, они привязались к этому старому жилищу; если мы рассердим их, помешав им жить спокойно, они от нас уйдут, быть может, и наше счастье уйдет вместе с ними.
Берта одобрила эти мудрые слова, и супруги решили и дальше жить в своем замке, каков бы он ни был, лишь бы только не причинять никаких неприятностей добрым маленьким духам.
IV
ПОСОЛЬСТВО
На следующую ночь графиня Берта и граф Осмонд почивали на своем парадном ложе под балдахином, опирающимся на четыре витые колонны, как вдруг они услышали легкий топот мелких шажков, приближавшийся со стороны зала. В ту же минуту дверь спальни отворилась, и супруги увидели направляющееся к ним посольство тех маленьких гномов, о которых только что шла речь. Шедший во главе их посол был богато одет по моде того времени: он носил плащ, подбитый мехом, бархатный полукафтан, двухцветные штаны и крошечные башмачки с непомерно заостренными носками. На его боку висела шпага из отличнейшей стали, с эфесом из цельного бриллианта. Неожиданный гость учтиво держал в руке маленькую шляпу с перьями и, приблизившись к ложу супругов, с удивлением взиравших на него, обратился к ним с такими словами:
Сегодня довелось прослышать нам,
Что, опасаясь вскоре жить в руине,
Храня почтенье к дедам и отцам,
Вы замок обновить хотите ныне.
Разбило время каменный колосс И обглодало башни постепенно,
И струйки дождевых осенних слез Сквозь крышу проникают к вам и стены.
Ветшает старый замок; новый дом Его заменит, светлый, величавый,
Но пусть навеки остаются в нем Всех предков добродетельные нравы.
Граф Осмонд был настолько удивлен, что смог ответить на эти слова лишь дружеским жестом; однако посол удовольствовался таким выражением любезности и, церемонно поприветствовав супругов, удалился.
Утром граф и графиня проснулись весьма удовлетворенные таким поворотом событий; основное затруднение было преодолено, и потому, опираясь на согласие своих добрых маленьких друзей, Осмонд пригласил опытного зодчего, который в тот же день, приговорив старый замок к разрушению, поставил часть своих работников на строительство, в то время как другая их часть добывала камни из карьера, рубила огромные дубы, которым предназначено было стать балками, и сосны, которым предназначено было стать брусьями. Меньше чем за месяц старый замок сровняли с землей, и, так как новый, по словам самого зодчего, мог быть выстроен не раньше чем через три года, граф и графиня в ожидании этого времени удалились на принадлежавшую им маленькую мызу неподалеку от их восхитительного поместья.
V
МЕДОВАЯ КАША
К счастью, строительство нового замка продвигалось быстро, поскольку днем там работали каменщики, а ночью трудились гномы. Сначала мастеровых очень пугало то, что каждое утро, возвращаясь к своему труду, они замечали, как на несколько рядов выросли стены замка. Строители сказали об этом зодчему, тот сказал об этом графу, и граф признался ему, не будучи полностью уверен в своей догадке, что это его маленькие друзья-гномы, зная, как он хочет поскорее вступить в свое новое жилище, стали трудиться по ночам на стройке. И правда, в один прекрасный день на строительных лесах была найдена миниатюрная, размером не больше ладони тачка, изготовленная из эбенового дерева и окованная серебром так восхитительно, что она казалась игрушкой, сделанной для детей короля. Каменщик, нашедший тачечку, показал ее своим товарищам, а вечером принес ее домой в подарок своему маленькому сыну; но в тот миг, когда ребенок вознамерился взять ее в руки, тачечка покатилась сама собой и пронеслась через порог с такой скоростью, что исчезла из виду за одно мгновение, хотя бедняга-каменщик погнался за ней со всех ног. И тут же он услышал негромкий прерывистый смех, язвительный, резкий, несмолкающий: то насмехались над ним кобольды.
Впрочем, каменщики были рады, что гномы взяли на себя строительные работы; если бы не их весьма существенное участие, замок не был бы построен и за шесть лет. Правда, в итоге счета, выставляемые зодчим, оказывались верными, ибо эти почтенные укладчики камней имели обыкновение завышать вдвое стоимость своих услуг — так что, дорогие мои добрые малыши, избави вас Господь разбираться когда-нибудь со своими расходами!
Так вот, к концу третьего года, в те дни, когда ласточки, расставшись с нашими окнами, расстаются и с нашим климатом; в ту пору, когда другие птицы, вынужденные зимовать в наших холодных краях, сами становятся более печальными и реже встречаются, новый замок стал обретать определенные очертания, хотя все еще был далек от завершения. Видя это, графиня Берта, наблюдавшая как-то раз за трудом мастеровых, сказала им своим мягким голосом: