Посреди самого большого из всех на свете океанов, то есть Тихого океана, между островами Чатем и полуостровом Банкс, как раз там, где обитают наши антиподы, высится дворец морского короля. Стены этого дворца возведены из красных, черных и розовых кораллов, а окна его сделаны из тонкого, чистого и прозрачного янтаря; крыши дворца сложены не из черепицы, а из красивых раковин, черных, голубых и зеленых — таких, какими украшены часы у торговцев диковинками в Гавре и Марселе.
Король, обитавший в этом дворце в то время, когда происходили события, о которых мы собираемся рассказать вам, давно уже овдовел, и поскольку покойная супруга доставляла ему немало огорчений, он не пожелал вступить в новый брак.
Распоряжалась всем во дворце его мать, женщина в общем-то превосходная, но отличавшаяся одним большим недостатком, а именно невероятным высокомерием. По этой причине она носила на шлейфе своего платья целую дюжину жемчужниц, в то время как самые знатные придворные дамы и даже сама покойная королева носили их не более полудюжины на платье.
Но самой ее большой заслугой в глазах правящего короля, заслугой, не оспариваемой даже ее недругами, была огромная любовь, которую она питала к морским принцессам, своим внучкам.
По правде говоря, все шесть принцесс были очаровательны, но, следует признать, самой красивой из них была самая младшая. Кожа ее отличалась нежностью и прозрачностью, присущими лепестку розы. Глаза ее сияли голубизной, словно небесная лазурь; но, так же, как ее сестры, она была русалкой, а это значит, что вместо ног ее бедра завершались книзу рыбьим хвостом.
Принцессы любили играть целый день с утра до вечера в огромных дворцовых залах, где произрастали цветы таких богатых красок, каких на земле не увидишь. Принцессы приказывали открыть окна из янтаря, и рыбы заплывали во дворец, чтобы принять участие в их играх почти так же, как это делают ласточки, ради забавы залетающие в наши открытые окна; правда, ласточки обычно остаются неприрученными, в то время как рыбки не боялись брать угощение прямо с ладошек принцесс.
Перед дворцом располагался большой сад, где стволы деревьев были из кораллов, а листья — из изумрудов. На ветвях висели плоды граната из рубинов и апельсины из золота.
Аллеи этого подводного сада были усыпаны тонким песком такого красивого голубого тона, что он походил на сапфирную пыль.
Вообще на всем, что находилось в этом морском царстве, лежал лазурный отсвет, и потому казалось, что небо простирается и над головой, и под ногами.
В безветрие сквозь спокойную воду можно было хорошо разглядеть солнце. Оно походило на огромный фиолетовый цветок, из чашечки которого лились потоки света.
У каждой из принцесс был свой уголок в этом саду, где она могла посадить любое растение, какое только ей хотелось.
Одна придала своему цветнику форму кита, другая — форму омара; а вот самая юная из принцесс сделала свой цветник круглым, как солнце, и цветы там посадила фиолетовые, которые напоминали само солнце, увиденное сквозь толщу воды.
Впрочем, сама она была ребенком странным, тихим и задумчивым; в то время как ее сестры украшали себя драгоценностями, упавшими с тех судов, что потерпели кораблекрушение, она из всех богатств, хранившихся на морском дне, подобрала только мраморную статую какого-то юноши.
То было одно из выдающихся творений древнегреческой скульптуры, которое губернатор Мельбурна распорядился доставить из Лондона, чтобы украсить им свой дворец, но вследствие караблекрушения оно скатилось с палубы судна, его перевозившего, и таким образом попало во владение юной морской принцессы.
Она стала расспрашивать свою бабушку о том, откуда взялось это неведомое ей двуногое существо, и та объяснила ей, что подобное существо — человек и что вся земля заселена существами этого вида.
Тогда принцесса поставила эту статую на скале, возвышавшейся посреди ее садика. Рядом с ней принцесса посадила розовую плакучую иву, от тонких ветвей которой падала на статую фиолетовая тень; но объяснение, данное старой королевой, внучка сочла недостаточным. Она без конца расспрашивала бабушку о мире людей, заставляя рассказывать ей все, что та знала о кораблях, городах, людях и животных этой неведомой земли, которую ей так хотелось увидеть. Особенно прекрасным и удивительным ей представлялось то, что земные цветы обладают запахами, вто время как морские совсем не пахнут. Что еще изумляло принцессу, так это то, что земные леса и сады населены птицами, распевающими на тысячах разнообразных голосов, в то время как рыбы обречены на немоту.
— Когда вам, дочь моя, исполнится пятнадцать, — утешала внучку старая королева, — вы получите разрешение увидеть гладь моря, ночь, лунный свет, а также сидеть на скале, провожая взглядом проплывающие мимо корабли.
— А как же мне увидеть леса и города, о которых вы мне рассказываете, бабушка? — продолжала расспрашивать юная принцесса.
— Вы их увидите на берегах гаваней и заливов островов, но никогда и ни за что не приближайтесь к людям, ведь на земле у вас не будет никакой власти, и они причинят вам зло.
На следующий год одна из юных принцесс должна была достигнуть своего пятнадцатилетия и, следовательно, обрести право подняться на поверхность моря; однако, поскольку все сестры были погодками, самой младшей из них предстояло ждать еще пять лет, прежде чем наступил бы ее черед.
Впрочем, юные принцессы договорились сообщать друг другу обо всем увиденном, поскольку рассказы старой королевы никогда не утоляли до конца их любознательность и внучки догадывались, что бабушка многое от них утаивает.
Но ни одной из них не хотелось достичь своего пятнадцатилетия так сильно, как самой юной принцессе, вероятно потому, что ей приходилось ждать своего часа дольше остальных, и потому, что по характеру она была кроткой и задумчивой.
Много ночей, стоя у открытого окна, она смотрела, как проплывают мимо, поблескивая чешуей, молчаливые рыбы, стремилась проникнуть взглядом сквозь густую синеву волн и созерцала звезды и луну, которые, правда, представлялись ей очень бледными, но куда более крупными, чем они кажутся нам. Если порой какое-нибудь черное облако или, скорее, какое-нибудь непрозрачное тело закрывало звезды и луну от ее взгляда, она знала, что то был кит, проплывающий между ней и поверхностью воды, или же какой-то корабль, плывущий по морю и закрывающий собою небо.
И те, кто плыл на корабле, конечно же даже вообразить не могли, что на дне моря живет юная принцесса, простирающая свои маленькие белые руки к днищу их судна.
Но вот, как уже было сказано, старшей из принцесс исполнилось пятнадцать лет и она обрела право подняться на поверхность моря.
Когда она вернулась на дно, ей не терпелось рассказать сестрам о множестве чудес, одно удивительнее другого.
Но самое прекрасное, по ее словам, она видела тогда, когда, сидя на песчаной отмели, при свете луны вглядывалась в тысячи огней большого города в дальнем конце залива, слушала стук колес по мостовой, колокольный звон, а также все крики и все земные гулы.
Стоит ли говорить о том, как самая юная из принцесс широко открыла глаза и вся обратилась в слух, внимая рассказу сестры; и когда следующей ночью она созерцала луну сквозь голубые воды, ей показалось, что она сама видит тот большой город, о котором рассказывала ее сестра, и что стук колес по мостовой, колокольный звон, а также все крики, и все земные гулы доносятся и до нее.
На следующий год вторая сестра в свой черед получила разрешение подняться на поверхность моря и плавать всюду, где ей захочется; она поднялась на гребне большой волны в час солнечного заката, и закат солнца представился ей самым прекрасным зрелищем в мироздании.
— Небо было золотым и пурпурным, — рассказывала она, — а что касается облаков, то никакие слова не смогут передать яркость их окраски!
На следующий год пришел черед третьей сестры; поскольку море ее нисколько не привлекало, она поплыла вверх по широкой реке, впадающей в море, и увидела красивые холмы и великолепные виноградники; среди густолиственных лесов возвышались замки и крепости; она подплыла к берегу так близко, что расслышала пение птиц.