Утром, торопясь присоединиться к королевскому кортежу, королева забыла затворить окно, и — ах! — наш воробей, воспользовавшись счастливым случаем, взмыл в небо.
Проснувшись, королева не нашла своего маленького любимца и была сильно этим опечалена; она обыскала всю свою спальню и, увидев открытое окно, сразу же обо всем догадалась.
Тогда она выбежала на балкон и принялась самыми ласковыми словами звать беглеца, но он, уверяю вас, поостерегся ответить ей.
Так она кричала по меньшей мере целый час, призывая своего милого воробья: "Пьеро! Пьеро!", как вдруг дверь с грохотом распахнулась и вбежал король.
— Пьеро! Пьеро! — вскричал он, прыгая от радости. — Это как раз то, что я искал.
— Увы! Я потеряла его! — печально промолвила королева, по-прежнему думавшая о своем пропавшем воробье.
— Напротив, именно вы нашли его, — возразил король.
Королева пожала плечами, решив, что ее царственный супруг сошел с ума.
Вот так, дети мои, нашему герою было дано имя Пьеро.
IV
"ПРИ ЛУННОМ СВЕТЕ… МОЙ ДРУЖОК ПЬЕРО…"
После событий, о каких только что было рассказано, прошел месяц.
Пьеро, благодаря чуду, которое я не в состоянии вам объяснить, рос прямо на глазах, причем так быстро, что король, совершенно изумленный столь необычайным явлением, пребывал по нескольку часов в день неподвижным на троне, глядя, как растет наш герой. К тому же, Пьеро сумел так искусно снискать милость короля и королевы, что был назначен главным королевским стольником; это была чрезвычайно трудная должность, но он исполнял свои обязанности с отменным тактом и несравненным мастерством. Никогда еще королевский двор не выглядел таким цветущим, и никогда прежде лица их величеств не румянились такими богатыми красками, причем до такой степени, что супруги в течение всего дня без конца поздравляли с этим друг друга.
Бледной среди всех этих цветущих лиц оставалась лишь физиономия сеньора Ренардино, весьма, к тому же, пожелтевшая от зависти, вызванной возвышением нашего друга Пьеро, которого он начал ненавидеть от всего сердца.
Молодой пастух, проводивший, как мы видели, короля и его свиту к хижине дровосека, был назначен главным конюшим, и все кругом только и говорили о его прекрасных манерах и его превлекательной внешности. Каждый раз, когда Цветок Миндаля пересекала главный караульный зал, направляясь в покои своей матери, у молодого человека был такой радостный вид и он казался таким счастливым, отдавая ей честь своей алебардой, что принцесса, не желая оставаться в долгу перед столь учтивым конюшим, на ходу делала ему реверанс.
Поскольку этому молодому конюшему предстоит сыграть в нашей истории важную роль, надо сразу сказать вам, мои дорогие дети, что его звали Золотое Сердце.
Дровосека же и его жену поставили надзирать за дворцовыми садами, и, благодаря Пьеро, каждый день в красивый домик, где они поселились, им отправляли остатки еды, убранные с королевского стола.
Один только зловредный принц Азор вносил тревогу в это общее благополучие. Король направил к нему пышное посольство с богатыми дарами, снова предлагая руку принцессы, но тот, судя по его топорщившимся волосам, бровям и бороде, все еще пребывавший в гневе, приказал дары поместить в свою сокровищницу, а послов предать смерти. Совершив это гнусное преступление, он собственноручно написал королю Богемии послание, в котором уведомлял его, что будущей весной начнет против него беспощадную войну и не успокоится до тех пор, пока не изрубит на мелкие кусочки самого короля, всю его семью и всех его подданных.
Когда первая тревога, вызванная этим известием, немного улеглась, король задумался о том, какими средствами защищать свое государство. Он тут же созвал всех художников своего королевства и приказал им изобразить на крепостных стенах города чудовищ и диких зверей, вид которых, по его мнению, более всего был способен повергнуть в ужас наступающих врагов. То были львы, тигры, медведи и пантеры, выпустившие когти длиной в целое льё и так широко открывшие пасти, что сквозь них можно было отчетливо разглядеть все внутренности; крокодилы, которые, не зная, какой придумать предлог, чтобы показать свои зубы, решили просто-напросто распахнуть свои челюсти; змеи, огромные извивы которых охватили все городские стены и которым, казалось, сильно мешали их хвосты; слоны, которые, выставляя нагоказ свою силу, важно расхаживали, неся на своих спинах целые горы; короче, это был необычайный и такой жуткий по виду зверинец, что сами горожане не осмеливались больше ни войти в столицу, ни выйти из нее, опасаясь, что звери растерзают их.
Завершив это творение военного искусства, король перешел к смотру войск и не без гордости обнаружил, что он стоит во главе армии, состоящей из двух сотен пехотинцев и пятидесяти конников. Со столь внушительными вооруженными силами он полагал себя способным завоевать весь мир и стал без боязни ожидать нашествия принца Азора.
Тем временем Пьеро, в качестве главного стольника прислуживавший за королевским столом, стал все чаще, немея от восхищения, разглядывать прекрасное и чистое лицо принцессы Цветок Миндаля и получал от этого такое удовольствие, что в один прекрасный вечер почувствовал, как что-то тихо-тихо шевельнулось у него в груди, словно маленькая птичка проснулась в своем гнездышке; внезапно сердце его забилось так часто, а затем так сильно, что ему пришлось прижать руку к камзолу, чтобы оно успокоилось.
— Ну и ну! Ну и ну! Ну и ну! — вскричал он на разные лады, как воскликнул бы удивленный человек, чье удивление становилось бы все больше.
После этого восклицания он в глубокой задумчивости удалился к себе и всю ночь при свете луны бродил по дворцовым садам.
Я не знаю, дети мои, какая безумная мысль пришла ему в голову, но со следующего же дня он окружил принцессу еще более нежным вниманием и каждый день ставил на стол перед ней великолепный букет из цветов, только что срезанных в королевских оранжереях, и без конца украдкой поглядывал на юную принцессу, оставлявшую это без внимания; он был так задумчив, что, исполняя свои обязанности, стал допускать оплошность за оплошностью: то он уронил перечницу в суп сеньора Ренардино, то забрал у него тарелку, хотя тот еще не доел; в другой раз он вылил на спину его превосходительства целый кувшин воды, полагая, что дает пить королю, и, наконец, во время десерта уронил прямо на парик главного министра огромный пылающий плум-пудинг, облитый ромом, и это так рассмешило его величество, что, дабы он не задохнулся, пришлось срочно снять с него салфетку, которую он, по своему обыкновению, повязал себе вокруг шеи.
"Смейтесь, смейтесь, — проворчал про себя сеньор Ренардино. — Хорошо смеется тот, кто смеется последним!"
Высказав эту угрозу, он потушил огонь на своем парике и сделал вид, что тоже смеется, как и остальные, но, как вы прекрасно понимаете, смеялся он без всякой охоты.
Несколько дней спустя во дворце был устроен грандиозный бал; чтобы привлечь подданных на свою сторону в преддверии войны с принцем Азором, король пригласил на этот бал все гражданское и военное начальство страны.
Никто никогда прежде не видел столь блестящего собрания! Король и королева облачились по этому случаю в свои парадные горностаевые мантии, усеянные золотыми пчелками; в королевские короны были вправлены два огромных бриллианта, которые сверкали как звезды, но были такими тяжелыми, что у их величеств голова ушла в плечи и они не могли пошевелиться.
Однако зрелище стало поистине волшебным, когда под перекрестным светом люстр и канделябров начались танцы; то были танцы придворных, блиставших золотом, цветами и драгоценными камнями; то были богемские танцы, искрившиеся воодушевлением, изяществом и легкостью.