Затем, повернувшись к фермерше, он, словно видя ее впервые, сказал:
— Сударыня, имею честь пожелать вам спокойного вечера.
— Добрый вечер, добрый вечер, — отозвалась фермерша, которой очень хотелось бы, чтобы непрошеный гость оказался бы в сотне льё отсюда, но не потому, что в голову ей пришла мысль, будто он за ней подсматривал: просто она подумала, что если ее муж вместе с Маленьким Жаном сядут за стол, то потом уже не заставишь встать из-за него ни одного, ни другого, а это будет крайне неприятно для несчастного сторожа, запертого в сундуке.
Но она нашла средство, как сделать так, чтобы мужчины не стали засиживаться за столом: не ставить на стол ничего, кроме большого блюда вареных овощей без масла и сала — того, что осталось от обеда ломовых извозчиков.
Проголодавшийся фермер ел с большим аппетитом и не жаловался, поскольку найти в доме что-нибудь повкуснее не надеялся, а в этом блюде отварных овощей видел не что иное, как достижение хорошей стряпни.
Но Маленькому Жану все представлялось несколько иначе, поскольку он-то видел рыбу, зажаренную индейку, пирог, пирожные, сладкие пирожки и кремы и знал, что стоит открыть дверцу печи — и все это можно будет извлечь оттуда.
Маленький Жан спрятал под стол свой мешок с лошадиной шкурой, которую он намеревался продать в городе. На мешок он поставил ногу, и, поскольку овощи были ему не по вкусу, а мысли его были сосредоточены на том, каким образом извлечь из печи припрятанные там яства, он невольно надавил ногой на мешок.
Шкура заскрипела.
— Тише! — сказал фермер.
— Что там такое? — поинтересовался Маленький Жан.
Стало тихо.
Маленький Жан снова надавил ногой на мешок.
Шкура снова заскрипела.
Фермер увидел, откуда исходил звук.
— Что там у тебя в мешке? — спросил он у гостя.
— Да не обращайте внимания, — ответил Маленький Жан. — Это волшебник.
— Как, неужели волшебник?
— Да.
— Ты держишь в мешке волшебника?
— А почему бы и нет?
— Он что, жалуется?
— Это он со мной разговаривает.
— И что же он говорит?
— Он на своем языке советует мне не есть эти мерзкие овощи без масла и сала, поскольку он поместил в печь разные вкусные яства, предназначенные нам на ужин.
— Ну и ну! — воскликнул фермер. — Если это правда, то твой волшебник — славный человек.
— Сейчас вы сами это увидите.
— А если он врет?
— Проверить это пара пустяков; но мой волшебник никогда не врет.
II
Маленький Жан говорил таким уверенным тоном, что фермер направился прямо к печи и открыл дверцу.
Увидев все те яства, какие его супруга спрятала в печи, он остолбенел.
Что же касается женщины, то она не осмелилась произнести хотя бы словечко и поспешила выставить на стол все, что находилось в печи, и изголодавшиеся мужчины принялись жадно есть.
Однако запивать такие лакомства плохоньким винцом было грустно.
Поэтому хитрец снова придавил ногой свой мешок, и тот снова скрипнул.
— Ну, что там еще? — спросил фермер, повеселевший благодаря превосходному ужину, который к тому же ничего ему не стоил.
— Дело в том, что этот болтливый волшебник никак не хочет замолчать.
— А зачем же ему молчать, если он высказывается так удачно?
Поощренный волшебник издал тот же звук.
— И что же он говорит? — поинтересовался фермер, не понимавший подобной речи.
— Он сообщает мне, — пояснил Маленький Жан, — что в углу напротив печи, как будто в придачу к рыбе, пирогу и жареной индейке, припрятаны три бутылки отменного вина, которые только и ждут, чтобы их осушили.
— Посмотри-ка там, женушка, посмотри-ка! — весело воскликнул фермер.
И женщине пришлось взять эти бутылки и наполнять вином стаканы двух сотрапезников.
Фермер пил много и все больше и больше веселел; и очень ему захотелось самому иметь в своем распоряжении такого волшебника.
— А может ли он заставить появиться самого дьявола? — спросил он у своего собутыльника.
— Ну уж! — хмыкнул Маленький Жан. — Вы слишком многого хотите.
— А все-таки, спросите у него, сможет ли он это сделать, — настаивал фермер.
— А вы не боитесь?
— Я?! Да вы что?! Когда вино ударяет мне в голову, я не боюсь ничего. Ну, так может ли он? Может?
— Мой волшебник может сделать все, что я пожелаю. Не так ли? — спросил Маленький Жан, посмотрев под стол и придавив мешок так, что тот громко скрипнул.
— Ну как? — спросил фермер, сгорая от любопытства.
— Что значит — "ну как"? Вы разве не слышали?
— Слышать-то слышал, но ничего не понял.
— Ах да! Тут вы правы; так вот, он ответил, что для него нет ничего легче.
— В таком случае, скорей за дело!
— Дорогой друг, дьявол столь уродлив, что нам лучше его не видеть.
— Но я-то ведь не баба!
— Все равно; скажите, к примеру, есть ли вещь или человек, ненавистные вам больше всего на свете?
— Да, есть: это все церковные сторожа вообще, а церковный сторож из деревни Нидербронн в особенности.
А именно церковный сторож из Нидербронна и прятался в сундуке.
— Так вот, дьявол явится вам в облике церковного сторожа из Нидербронна.
— Хорошо, но пусть он не подходит ко мне слишком близко, а то я за себя не ручаюсь.
— Согласен; в таком случае велите вашей супруге поднять крышку сундука.
— Клодина? Да она никогда не осмелится на это! Не так ли, Клодина?
— О нет! — откликнулась фермерша.
И ее зубы застучали от страха.
— В таком случае, — заявил Маленький Жан, — я это сделаю сам.
— Только не очень высоко поднимайте крышку, а то он убежит.
— О, будьте спокойны!
Фермер от любопытства вытянул шею; что же касается фермерши, которая стояла, опершись на кресло, то можно было подумать, что она близка к обмороку, таким бледным стало ее лицо и так дрожали у нее колени.
Маленький Жан приподнял крышку сундука.
— Ну, смотрите, — сказал он, — разве это не точное подобие церковного сторожа из Нидербронна?!
— Фу! — выдохнул фермер. — Смотреть страшно!
Опасаться, что дьявол попытается убежать, не приходилось: он, словно приклеенный, лежал, распластавшись, на дне сундука.
Маленький Жан опустил крышку.
— Ну а теперь давайте выпьем, — предложил он. — Не знаю как у вас, а у меня, как увижу дьявола, сразу же возникает жажда.
И оба друга, велев Клодине, так и не сумевшей унять дрожь, наполнить им стаканы, чокнулись, послав дьявола к церковным сторожам, а церковных сторожей — к дьяволу.
— Продал бы ты мне своего волшебника! — предложил фермер.
— Э-э, нет, не могу, — ответил ему собутыльник. — Сами подумайте, какую пользу он мне приносит.
— Что ж, тогда возьми с меня сколько хочешь.
Затем, понизив голос, фермер добавил:
— Знаешь, я богат, куда богаче, чем полагают.
— Да, но я-то продал бы его вам только в том случае, если обеднел бы сам, — ответил Маленький Жан.
— А если я заплачу тебе так много, что обогащу тебя? Вот, даю тебе целую меру серебряных монет.
— Послушай, — сказал Маленький Жан, — поскольку ты был ко мне добр, поскольку ты меня приютил, когда я ночевал под открытым небом, что ж, я сделаю для тебя то, чего не сделал бы ни для кого другого. Ты получишь моего волшебника за такую меру серебра, какую можно удержать в руках.
— Согласен.
— Однако погоди.
— В чем дело?
— Я хочу в придачу к серебру этот старый сундук.
— Отдам его с радостью! Наверное, дьявол все еще там.
— Сейчас увидим.
— Э-э, по правде сказать, не надо: с меня хватит! Уж слишком он уродлив.
Фермер дал Маленькому Жану полную меру серебра и взамен получил мешок с лошадиной шкурой.
Фермер одолжил гостю повозку, запряженную двумя лошадьми, чтобы погрузить на нее серебро и сундук, — так он был доволен сделкой.
— Прощай, Никола! — сказал Маленький Жан.
И он уехал, располагая повозкой, парой лошадей, деньгами и сундуком, в котором все еще находился церковный сторож.